Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

Уже наступила ночь, и девушка с наслаждением вдыхала свежий ветер, все еще не напитавшийся как следует холодом. Над головой горели привычные с детства звезды, складываясь в Башню, Спящего Мага, Корону и множество других созвездий. Из города доносились веселые выкрики, пение и музыка: простой люд праздновал вместе с приглашенными во дворец, праздновал новую жизнь, вернее, возвращение к прежней, где носившие корону сменялись на троне без насилия и неправды и правили мудро. Еще несколько дней, чтобы уладить все дела и повидать домочадцев, и можно возвращаться на Север.

Домой.

«Жить надо там, где тебя любят», — вспомнила она и улыбнулась. Стараниями Белокрылой Серж остался жив. Может быть, теперь отношение жителей столицы к ней и поменяется, но Предводитель действительно должен быть со своими людьми. К тому же именно там были ее родина и ее предназначение, и там она оставила свое сердце, отдала его скалам, и стройным соснам, и дышащему морю, и башням Кор Фъера, и поместью посреди заснеженных перевалов. Хотя нет: последнее хоть и было ей дорого и дядя не гнал ее вместе с «малой свитой», а всячески привечал, следовало все же не обживать, а навещать.

Надо выстроить собственный дом. В конце концов, теперь она герцогиня Эльдиар, а значит, можно где-нибудь между поместьем де Варден и Ключ-замком заложить настоящий родовой замок; она уже знала, что он будет называться Гнездо…

На этой мысли она ощутила рядом знакомое присутствие, а потом и тепло приблизившегося тела у своего собственного.

— Тебя проводить? — спросил Меченый. При всех своих чувствах к Жозефине — а может, именно из-за них — многоопытный маг осторожничал, словно юнец, чтобы не спугнуть, не смять слишком поспешными действиями нежную нить между ними, насладиться каждым шагом по ней навстречу…

— Проводи, — кивнула девушка, протягивая руку, чтобы погладить приблизившегося Виктора. Меченый посмотрел на могучего Зверя, на нее…

— Покатаешь, госпожа Эльдиар?

— Разумеется. — На лице помимо воли расцвела нежным цветком счастья улыбка, и Виктор подставил крыло. Небесный Зверь, предназначенный нести Всадника в броне и собственную броню, да еще какой-никакой припас, и притом сражаться в небе, с легкостью вспрыгнул на внешнюю стену дворца и уже оттуда поднял свою изящную Всадницу с ее избранником к звездному небу.

Оказывается, чудо полета можно разделить еще и так — Жозефина никогда не думала об этом и была очень благодарна за то, что ей пришлось это узнать.

Повинуясь желанию своей Всадницы, Виктор летел, огибая город по широкой дуге. Когда Меченый, впервые обозревающий землю в полете, немного отошел от первого восторга и перестал вертеть головой, рискуя свалиться с грифоньей спины, Жозефина прижалась к нему плотнее и запрокинула голову, дотягиваясь губами до уха — встречный ветер был таков, что иначе говорить было невозможно; ощутив ее прикосновение, маг немедленно подался встречь, забыв обо всем остальном.

— Что с Изабель?

Касаться губами нежной кожи рядом с ухом Меченому, разумеется, нравилось до странной дрожи, но разговаривать так было все же не очень удобно, и он повел рукой, создавая Тишину.

— Жива, здорова, но поддерживает Трейров, — ответил он, впрочем не спеша поднимать склоненную к шее Жозефины голову. Она тоже нисколько не противилась, и они так и продолжали неспешный полет сквозь живые огни таких близких звезд.

Пролетая мимо восточной окраины, девушка увидела далеко в лесу сияние чего-то огромного. Это светилась памятная башня, и она направила Виктора туда — следовало проверить, что там происходит.

Они приземлились за двести шагов, чтобы дойти до башни пешком, но в этом не было никакой необходимости: она излучала лишь магический свет, без всякого следа разрушительного фона, который окутывал ее в тот прошлый и единственный раз, когда Кандалик в образе Марца привел сюда Жозефину. Зато теперь вокруг башни, образуя ровные концентрические круги, сидела добрая сотня тварей. Жозефина инстинктивно опустила левую руку к поясу, забыв, что привычной мизерикордии там уже нет, а Меченый, заслонив девушку, вскинул ладони, готовый драться. Но в этом не было никакой необходимости: твари, завидев их, расползались в стороны, давая дорогу к башне. Трое прошли мимо этого странного караула, и люди шагнули внутрь, а Виктор, слишком большой для того, чтобы пройти в дверь, остался ждать снаружи. Пожалуй, впервые в истории Чаши Небесный Зверь и твари Корней не обращали внимания друг на друга.