Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

Она вручила ему пергаментный свиток с наброском мирного договора, и король принял его, по-простецки убрав за пазуху.

— Мы рассмотрим этот вопрос в ближайшие дни, — пообещал он, дожевав кусок камбалы. Даров моря на столах было много, как и фруктов, все еще зреющих на благодатном Юге, а вот дичи и хлеба не хватало: зверей вокруг города распугала война, запасы пшена были частью съедены, частью сожжены, частью стали негодными в пищу из-за близкого присутствия тварей, оставшееся же следовало сберечь на будущий год. Зато вина, как и говорил Меченый, было вдоволь. — Я согласен уже сейчас, это дело нужное, необходимо лишь уточнить детали и отправить к ним посольство.

— Я бы поучаствовала, с позволения вашего величества.

— Я непременно пришлю вам приглашение, как только будут улажены все формальности.

На том и порешили.

— Скажите, ваше величество, что вы думаете о Карне?

— Они подтвердили свою присягу… — несколько растерянно ответил король, не понимая, к чему клонит его собеседница.

— Я бы искренне не рекомендовала вам полагаться на них. У меня есть к ним счеты по поводу нарушения вассальной клятвы.

Аделина сидела за тем же столом и старательно пыталась стать незаметной, что в компании Щуки было не то чтобы совсем бесполезно, но все равно получалось отнюдь не так хорошо, как ей того хотелось бы.

— Подайте бумагу, законники ее рассмотрят и виновные будут наказаны по всей строгости. Не нужно затевать усобиц, в последнее время крови было пролито немало.

— Крови не будет, — искренне пообещала Жозефина. — На Севере привыкли разбираться, как велит честь. К слову, о Севере — ваше величество слышали о клане Орбо?

Ильдеан поскреб затылок, пытаясь припомнить то, что читал и слышал, но сведений оказалось мало. Что ж, неудивительно — о заклинателях всегда было известно немного, а уж о роде, целиком погибшем двадцать лет назад, незадолго после рождения самого Арвальда, тем паче говорили нечасто и только шепотом, а уж писали и того меньше.

— Кхм… сестра моя — давайте я буду называть вас так для простоты, в конце концов, мы оба дети Пика, да и женюсь я на вашей родной сестре… Так вот, сестра, я знаю далеко не всю историю. Это же та давняя заваруха с замком Сов?

— Из-за той заварухи мы имеем только что прошедшую, — сдерживаясь и тщательно подбирая слова, ответила Жозефина, вогнав короля в полное недоумение.

— Мне им объявить благодарность? Из них кто-то остался?

— Я. Реннан Орбо — мой отец, и я претендую на наследство рода.

Говоря несколько лун — целую вечность! — тому назад, что ей вполне достаточно герба де Крисси, Жозефина была совершенно искренней — так же как и теперь. Но то, что она пережила и узнала за это время, ясно говорило ей — Орбо не должны быть забыты. Алан предал самое себя вовсе не за тем, чтобы его потомки погибли в ненужной резне и были преданы забвению.

— Я скажу историкам, пусть поднимут архивы. А пока, владетельная сестра, прошу меня простить, мне надо оказать милость тем господам, — он кивнул на болотников.

— Еще немного вашего времени… Аделина разорвала вассальную клятву мне, а Щука привел бойцов под стены столицы, как и обещал, и именно в тот момент, когда это было действительно необходимо. Я скажу так, ваше величество, — опасайтесь верить ей и во всем доверяйте ему, тогда разочарований в вашей жизни будет меньше, чем могло бы быть.

Он кивнул и, улыбнувшись, двинулся к болотникам. Центром внимания был, разумеется, Щука, отмачивающий очередную байку в духе «тварина с во-о-от такими рогами, вот за эти-то рога мы его и нагнули…». Жозефина же наконец получила возможность поговорить с сестренкой.

В свои четырнадцать она выглядела еще совсем ребенком и была очень похожа на мать — тот же тяжелый шелк темных волнистых волос, те же серые глаза, общие для обеих, и повадка белой лебедушки — тоненькой, юной, скользящей по глади озера, над которым никогда не свистела стрела и даже орел облетал его далеко-далеко. Рядом с ней Жозефина казалась самой себе дикой соколицей, пикирующей с небес, раскрывающей в яростном крике окровавленный клюв. Но Элен смотрела на нее с восторгом и восхищением, и даже некоторой робостью — словно опасаясь, что блистательная Небесная Всадница не снизойдет до юной девочки, всего лишь невесты короля.

Прежде всего Жозефина крепко обняла младшенькую, ласково провела ладонью по нежным щекам, чтобы успокоить слезы, рвущиеся из опушенных длинными ресницами глаз, и сестры какое-то время сидели рядом, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг них. Они вспомнили детство, помянули родителей, порассказали о том, что с ними было в последние четыре года. Если Жозефину отец отдал в монастырь, а Альберт уже вне его воли оказался за неприступными стенами Академии, то Элеонора, дочь погибшего Первого алхимика и опальной де Крисси, была беззащитна, и чем старше она становилась, тем опаснее для нее было оставаться в родительском доме. Лилия ждала более-менее подходящего возраста, чтобы отдать дочь тем, кто сможет ее укрыть и защитить, что бы ни произошло. Всем интересующимся, из заботы ли или по службе, было сказано, что Элен отправили в дом уроженца Юга для помолвки и дальнейшей женитьбы. В сущности, это была не совсем ложь — Золотые Пики, отнюдь не забывшие родства с Серебряными, исполнили долг крови и приняли к себе юного Единорога, забрали ее в свой замок на юго-востоке, чтобы позаботиться о девочке и дать подобающую жену Арвальду, когда он сядет на трон.