Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

— Я знала, — сказала она, и слова прозвучали смертным приговором. — Я знала, но вспомнила слишком поздно.

Если бы тишину в зале разорвали посыпавшиеся со всех сторон обвинения, она бы поняла и даже не стала бы сопротивляться, потребуй кто ее крови. Но никто не наливался яростью, не желал ее уязвить.

Шесть человек и один ушан, сидевшие здесь, просто готовы были принять ее с любыми артефактами, любой виной и любой кровью на руках.

Просто потому, что они любили ее и верили ей.

Первым, деликатно кашлянув, высказался Фердинанд:

— Ну… я бы сказал, госпожа, что храмовое образование заставляет вас надеяться на лучшее.

— Это не оправдание. — Жозефина мертвой хваткой вцепилась в сделанную из крепкой лиственницы спинку стула, борясь с чувствами, вылезшими на поверхность из глубин души. Чудовищным усилием воли она вновь отогнала их, и те, шипя, уползли в потемки, унося с собой подступившие к глазам слезы. — Их я буду оплакивать еще долго. Сейчас нужно позаботиться о тех, кого мы еще можем спасти.

Пауза была недолгой. Жить и в самом деле следовало каждый миг — а значит, и помнить о других живущих и собственном долге.

— Когда идем на столицу?

— Скоро, Ник. — Жозефина в последний раз глубоко вздохнула и выпрямилась, сбрасывая пока еще непосильную ношу. — Достаньте графа Исшаля из ямы, он летит с нами. Фердинанд, возьми Малыша и одного из Всадников и уничтожь Врата. Каталин, дядя, вы опытны в военном деле. Скажите, какая часть войск пойдет сюда?

— Их там тысячи две, столица им все еще нужна, значит, здесь будет несколько сотен.

— То есть порядка четверти всего войска, — подхватил Гар. — Врата для них открывать не будут, так что они пойдут пешком и задержатся у Кор Мара.

— Там мы их и поймаем, — кивнула Жозефина. — Где будет командующий?

— Пойдет сюда, госпожа. Это тактически более важная операция.

— А мы воевать-то будем? — забеспокоился Брэнд. — Ребята вон собираются на ваш зов.

— Войско пригодится, — мягко ответила Жозефина. — Я собираюсь заявить права на трон.

Не то чтобы это заявление явилось для бойцов такой уж новостью: кому, как не наследнику древней крови, Небесному Всаднику, владеть Чашей. К тому же они действительно готовы были идти за своей госпожой, куда она пожелает, — ибо они верили ей во всем и знали, что она не поступит против чести. Вознести на трон своей страны ту, которая достойна по праву крови и дела, свергнув узурпатора без имени и чести, — достойное деяние для всякого верного воина.

— Трон всегда принадлежал Небесным Всадникам, но и Золотые Пики ведут свой род от них, — напомнил дядя, внимательно глядя на племянницу.

Та не дрогнула:

— Дядя, ты должен знать, что мне не нужна власть. Я просто хочу порядка и мира в Чаше и с удовольствием уступлю трон достойному человеку, особенно если он будет из Золотых Пиков. К тому же на Севере мне нравится больше. Но если придется — я готова.

— Тогда я с тобой. Я должен на это посмотреть.

Отказать дяде в этом Жозефина не могла.

Гар что-то тихо сказал своему управляющему, тот вышел, и вскоре слуги принесли мясо, сыр и хлеб. Самой Жозефине кусок в горло почти не лез, но она понимала, что перед новым полетом сквозь свистящую ночь надо поесть — человеческие силы не беспредельны, а впереди их могло ждать все, что угодно.

— Врата запечатал и на всякий случай поставил искажающее заклинание, — доложил вернувшийся ушан. — Почти весь запас Силы ушел, надежно делали, не на один день.

— Благодарю, Фердинанд. Поешь с нами, и выступаем.

Ответом на эти слова был боевой клич и грохот отодвигаемых стульев.

Пока люди забирали из сарая копья и влезали в тяжелые «полетные» шубы, Фердинанд тоже успел ухватить еды, а Жозефина улучила время поговорить напоследок с графом. Заодно она передала — вернее, сунула пленнику за пазуху — письмо к подземному Предводителю с предложением мира. Исшаль искоса проследил за ее движением и прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Весьма вероятно — к взбесившемуся эфиру.

— Скажите, граф, изменение магического фона — не ваши фокусы?

Подземник только фыркнул:

— Если б я такое мог, я бы не ходил ногами по земле и не жевал тряпку.

— Я имею в виду ваш народ и его патрона, — терпеливо объяснила девушка.

— Не знаю, что вам сказать. Это не я и никто из моего народа.

— Надеюсь, это действительно так. Сейчас вы летите с нами. Когда мы доберемся до ваших, вы подадите знак, чтобы мы и вы остались живы.