Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

В желтых глазах что-то вспыхнуло и засветилось — Жозефина сказала бы, что мечтательно. Подземники, потомки Первых, давным-давно проиграли войну людям и ушли под землю, туда, где их никто не достанет. Люди и не собирались — они заселили поверхность, а тех подземных обитателей, кто пытался вернуться, загоняли обратно. Нелюди и сами сознавали, что их подземное государство — не более чем огромная тюремная камера, кусок окраины города, где живут последние отбросы людского общества. Мужчины и женщины с кошачьими и волчьими глазами или вовсе без оных, зверолюды самых разных видов, существа, покрытые чешуей и зеленой кожей, с рогами и копытами — как бы они ни выглядели, они были носителями полноценного разума, у них было свое общество, свои законы, свои титулы. Они просто выглядели иначе, и точно так же, как любое другое существо из плоти и крови, хотели жить — и жить не в тюрьме и не на задворках свалки, а в доме, как люди, как всякие разумные существа, и быть свободными.

Жозефина знала это и понимала их. И если уж говорить о порядке в мире, то по всей совести здесь тоже следовало наводить порядок и возвращать миру его существ, а существам — их дом.

— Это интересно, — произнес подземник, обдумав сказанное. — Позвольте мне сейчас уйти, чтобы я мог передать ваше предложение своему Предводителю.

— Вы тоже называете своего главного Предводителем?..

Почему-то этот простой нюанс поразил Жозефину куда больше кошачьих глаз на человеческом лице.

— Да, и это неудивительно. У нас общие корни… — Когда все просмеялись, он продолжил: — Так я пойду?

— Не лучшая идея, — покачала головой Жозефина. — Он может понять неправильно, да и связи у нас, как я понимаю, нет.

— Действительно. Лучше я отправлюсь с вами, там мы и поговорим с Предводителем. Вы зайдете в город, заберете этот ларец, отдадите нам, и к утру нас там не будет, а переговорщика потом пришлем.

— Прекрасный план. Быть может, теперь вы все же представитесь?

Подземник наклонил голову полным изящества и достоинства движением.

— Граф Исшаль.

— Благодарю. А теперь прошу извинить меня, я вернусь чуть позже. — Жозефина вернула кляп на место и слитным движением встала, развернувшись и шагнув к двери. Пусть через талисман разговор идет и мысленно, рисковать зазря она не собиралась. Задуманное и так больше походило на отчаянную авантюру, чем на продуманное дело.

Хотя что из того, что она делала в последнее время, не походило на авантюру?..

Талисманы связи молчали — они охотно отзывались на касание Силы, но нить, протянувшись вовне, не могла найти того, к кому ей следовало дойти, и словно терялась в густом тумане. Так было даже с талисманом Феликсефонтия, не говоря уж о Меченом и Изабель.

— Фердинанд, ты понимаешь, почему талисманы не работают?

Ушан попытался связаться с дядюшкой, пожевал губу, прислушиваясь к ощущениям.

— Я читал, что такое бывает при глобальном катаклизме, изменяющем магический фон.

Что его вызвало, было неизвестно, время истекало и на праздные раздумья его точно не оставалось — значит, следовало учесть известные обстоятельства и особенно на магию не полагаться. Куда важнее было понять, что же хотели найти в столице подземники, и Жозефина снова собрала своих. Стоило ей рассказать об услышанном от пленника, как бойцы, дядя и Фердинанд немедленно заговорили едва не наперебой:

— Если их отправили туда твари…

— И не просто твари, а с Третьего Корня, на котором сидит Ирокар, чтоб ему икалось…

— Видать, артефакт какой-то Темный.

— Никогда не слышал о Темных ларцах.

— Это может быть вовсе не ларец. Может, они и сами не знают толком, что это.

— Да наверняка не знают, кто б им сказал-то.

— А кто что вообще знает про Темные артефакты в столице?

— Жози, скажи, где ты получила свой ножик?

— В столице… Разумеется!

— То есть они каким-то образом вызнали…

— Но ведь ножа там больше нет…

— А откуда им знать…

— Госпожа, та штука, которой вы убили Ордиса, это ведь оно?

Жозефина медленно кивнула сквозь разом установившееся молчание, прислушиваясь к собственным мыслям, и вдруг резко вскинула голову.

— Фердинанд, благодарю. Такой всплеск они пропустить не могли.

Ушан кивнул-поклонился, принимая похвалу.

— Эх, дядю бы сюда…

— Надо было его забрать, — зло на саму себя выдохнула Жозефина. — Его и всех остальных.

— Никто не знал, что так будет, госпожа, — вздохнул добрый ушан.

Она помолчала, а потом повернула к нему голову и посмотрела прямо в глаза.