Стелла Вайнштейн - Король в моем плену

Она рассмеялась глухим старческим смехом, от которого мне стало неуютно. Аривельда давно лелеяла мечту о том, что мы с Илстином будем парой. Я старалась не обращать внимания на дикую идею. В свое время мама тоже пыталась свести меня с очкастым скрипачом из третьего подъезда, который, кажется, интересовался мальчиками. Пожилым женщинам позволительно быть сводницами.

Смешно представить, что учитель испытывает ко мне какие-то чувства, кроме вечного разочарования.

— Аривельда, вы ошибаетесь. Король скоро женится на фрейлине принцессы, Катрин Савьёльской. Тут он по моей прихоти и совсем ненадолго.

Бывшая ведьма пристально всмотрелась в мое лицо, стараясь разглядеть на нем, говорю ли я правду. Никогда не лгала ей и не собиралась начинать.

— Милая девочка, мне больно видеть, что ты повторяешь мою судьбу.

— О чем вы говорите?

— Разве ты не знаешь, что я долгие годы любила отца Рейсвальда, короля Биртвайльда?

Нет, я не знала. От удивления прижала руку ко рту, пытаясь осознать происшедшее. Илстин недолюбливал Рейсвальда. За шесть лет, проведенных под крылом учителя, нам выдалось побывать при дворе у многих правителей Эйды, но ни разу в Айнуре. Я считала, что Илстин подозревает о моих чувствах к другому. Была у учителя такая особенность: знать о моих потаенных надеждах и мечтаниях. Оказывается, дело не только во мне. Его мать была связана с бывшим правителем Айнура.

— Эви, когда Илстин привел тебя во дворец Матери-волшебницы, затравленный взгляд показался знакомым. Я не раз видела его, смотрясь в зеркало в первые годы на Эйде. Другие волшебники не понимают, что значит утратить целый мир, наполненный родными людьми, культурой, воспоминаниями. Я поклялась заботиться о тебе, девочка.

Я молча кивнула. Любовь Аривельды согревала меня в то время, когда я терпела крах за крахом на магической стезе, а сердце обливалось кровью от утраты Рейсвальда.

— Милая, не пожелаю тебе любви короля. Выбери Илстина и будь счастлива.

Она не понимает. Если бы я могла выбирать, освободилась бы давным-давно от безнадежной любви, приковавшей к Рейсвальду сильнее крепких цепей. От нее нет лекарства. Я планировала провести месяц в обществе Рейса, чтобы разочароваться? Ха, провальный план. Три дня вместе — и я влюбилась еще крепче. Потому что увидела вблизи, насколько он умен, великодушен, талантлив, красив, чудесен от кончиков волос и до самых пяток.

К тому же Илстину я тоже не нужна как возможная спутница. У него свой сонм поклонниц, среди которых немало принцесс, герцогинь, аристократок. Великий волшебник не отличался постоянством, в свое время я насмотрелась жестких схваток за его внимание. Мне льстила вера Аривельды в чувства со стороны ледяного принца, но в случае Илстина не стоит поддаваться иллюзиям.

— Отношения между королем и ведьмой обречены на провал, — с сожалением сказала бывшая колдунья.

— Я знаю это, — покачала головой в ответ на жесткую правду, сказанную Аривельдой.

— Ты ничего не знаешь, Эви. Я наблюдала со стороны, как мой избранник женится на другой, как радуется, беря на руки дочку, рожденную чужачкой. Человеческое сердце склонно загораться и остывать, мы же, волшебники, любим вечно.

— Правда вечно? — заинтересовалась я не слишком радужными перспективами будущего, окрашенного тоской по Рейсу.

— С выгоранием пройдет, — хмыкнула Аривельда.

Пожала плечами, выпрямилась, стараясь казаться бесстрастной. Ну вот, хоть какая-то польза от скорой потери волшебства.

— С моей стороны поздно метаться, бабушка, — от расстройства проговорилась я, по-домашнему назвав бывшую верховную колдунью.

— Мне жаль тебя, девочка.

— Я могу только позавидовать вам, Аривельда. Вы познали взаимность, — горько сказала, отводя глаза от хрустального шара.

Аривельда поправила волосы, собранные в идеальный седой пучок, дотронулась до камеи на шее, прошлась по белоснежному кружеву воротника.

— Хотела приободрить тебя, а вышло, что расстроила. Сказать правду, Эви, в глубине души я крепко сердилась за то, что ты столько лет мучила моего сына.

— Скорее, он меня, — поправила, вспомнив суровые методы обучения Илстина.

— Все же, — повторила Аривельда заученную песню, — будь с ним поласковей.

За завтраком Мик лип ко мне, заглядывал под локоть, показывал корявые надписи, сделанные в выданном ему блокноте. Делал все возможное, чтобы удостовериться: я не передумала и возьму его с собой, как обещала.