Стелла Вайнштейн - Король в моем плену

— Я уж лучше поостерегусь, госпожа. Береженого Пресвятой Отец бережет.

Рейсвальд подошел, нахмурившись, прослушал конец разговора, но ничего не сказал. Сел на свое место по правую руку от трона, на обычный резной стул, но с королевским достоинством. Человеческий гомон разом утих, только слышалось завывание ветра за стенами зала да барабанная дрожь капель дождя. Поднялись руки с чашами — выпить за нашу честь. Как будто мы женатая чета, хозяева замка.

Я опустила глаза, впитывая тепло момента, чтобы оно грело меня долгие годы. Осмелела настолько, что взяла руку Рейсвальда в свою, скрытно, под скатертью. Он не воспротивился, так и ел, одной рукой зачерпывая суп, другой чуть поглаживая мои пальцы. Жестом на самой грани между дружеским и любовным.

И я тоже была на грани — между счастьем и отчаянием. Кто когда-нибудь переживал подобный момент на краю пропасти, поймет, отчего вкус вина казался особенно пьянящим, переливы дудочки в устах Лейли затрагивали тайные глубины души. И близость Рейса, его красивый профиль, сильная рука рядом, держащая на поверхности пучины…

Голова кружилась, желтый, зеленый, красный цвет ленточек казался особенно ярким. Сердце сжималось в такт танца. Словно заразившись каплей безумия, люди с особым задором выделывали коленца, кружились в хороводе. Громко звали в гости зиму: считалось, что, если красиво пригласить, суровая владычица снега смилостивится и не будет посылать стылую метель.

— Желаете удалиться? — тихо спросил Рейс.

Я закусила губу в преддверии предстоящего массажа. О да! Еще как желаю.

С сожалением вытащила руку из его горячей сухой ладони. Мы встали и покинули зал. Краем уха я услышала, как накал веселья повысился с нашим уходом. Будто родители вечеринку покинули, в самом деле.

Я решила не думать о будущем, наслаждаться моментом. Сегодня и завтра замок принадлежит мне, Рейс в моем распоряжении, а вкус конфеты, которую вот-вот выхватят изо рта, особенно сладок.

В купальню я зашла первая, повернувшись, поманила за собой короля. Он поначалу застыл, но, видимо, привычка доверять моим решениям пересилила. В полной пара и пены купальне наши тела еле угадывались, больше по плеску воды, чем по виду. Не собиралась посягать на близость Рейса, просто хотела быть рядом, не оставлять его ни на минуту по ту сторону запертой двери.

Улеглась в остро пахнущую лимоном и лесом воду, погрузилась в пену так, что только вершинки грудей угадывались над поверхностью. Откинула назад голову, давая волосам свободно стелиться в ширине бассейна. И поймала на себе тяжелый взгляд короля, безотрывно смотревшего на округлые холмики, то появляющиеся, то скрывающиеся под водой. Рейс тяжело дышал, литые мышцы груди вздымались, широкие плечи тренированного бойца были напряжены.

Ладно, чтобы не вводить в искушение, повернулась на живот, подплыла к краю бассейна, положила локти на нагретые сосновые доски и уткнулась носом в предплечье.

Остро чувствовалось течение от резких движений Рейса позади. Он плескал воду в лицо и шумно отфыркивался. Чуть прикусила запястье, чтобы не дать себе повернуться, насладиться чудесным видом обнаженного тела любимого мужчины.

Вышла из бассейна, накинула халат, отжала отросшие за день длинные светлые волосы, липнущие к ногам. Проследовала к трюмо, где горничные расставили в ряд стеклянные флаконы. Услышала сзади тихие шаги босых ног: король вслед за мной покинул купальню. Поймала в большом зеркале его задумчивый и восхищенный взгляд на мое отражение.

Рейс научился мастерски управляться с ножницами. Отрезанные пряди свивались русыми кольцами на мраморных плитках, затем занимали место в стеклянных банках.

— Рейс, — я поймала его руку, замершую подле затылка, — спасибо, я бы не справилась без тебя сегодня.

— В радость быть вам полезным, госпожа. — Он нахмурился и спросил: — Сколько… Сколько осталось дней до вашего отъезда к великому чародею Илстину?

Разговор с Сиенной не укрылся от острого слуха короля. А я со всей ясностью поняла, что буду держаться за Рейса до последнего.

— Два дня, может, три, если получится выторговать.

Резко встала, откинула халатик и легла на массажный столик. Выдохнула, прикрыла глаза, стараясь скрыть, как трепетно предвкушаю прикосновения Рейсвальда. До дрожи желаю его близости, да и трехдневное воздержание сказывается, не говоря уж о недавнем купании в обществе обнаженного мужчины. Последние крохи самообладания уходили на то, чтобы не обернуться, не броситься ему на шею, зацеловать до безумия, не давая опомниться и запротестовать. А еще лучше привязать к кровати, закрыть глаза шарфом и дать себе полностью оторваться напоследок. Всю ночь пить поцелуи, отдаваться жаркому безумию, слизывать, изгибаясь, капельки пота с груди. А потом отпустить ошалевшего от близости, полностью опустошенного, чтобы позже вспоминал о горячем нраве ведьмы…