Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

— Ну же, милая, не говори, что не узнала. Я не поверю!

Лайсве заставила себя заглянуть в некогда родное, доброе лицо. Изменились разве что глаза: из серо-стальных они стали разноцветными — один голубой, другой зелёный. Это были глаза тёмного суженого из старого-старого сна.

Почти всё сбылось. Осталось только дождаться, когда он схватится с Огненным зверем, и мир сгорит в пожаре их битвы.

— Что они с тобой сделали? — Лайсве не сдержала всхлипа.

Тот, кто когда-то был её мужем, ласково улыбнулся:

— Я сделался лучше, сильнее, уверенней. Не осталось ни слабостей, ни страхов, ни сомнений.

— Но это делало тебя человеком! А теперь… это уже не ты!

— Нет. я. Я помню каждое слово, каждое прикосновение. Всё, что я говорил тебе прошлой ночью, сбудется. Мы выиграем в этой войне, мы построим новый справедливый мир вместе, где каждому воздастся по его деяниям, а не по рождению. Больницы, приюты для сирот и нищих — всё, что захочешь, мы сотворим вместе. Мы заберём Геда, и все будут уважать его, как нашего наследника.

— Нет! Только не впутывай его в это! — вскричала Лайсве. — Всё должно быть не так. Смысл не в справедливости, а в милосердии. Я…

— Я покажу тебе, как это прекрасно. Именно об этом ты мечтала. Мы должны быть вместе до самого конца. Вдвоём против всего мира. Помнишь?

Лайсве снова упёрлась спиной в стену. Микаш прижал её одной рукой, а второй достал из рукава фиал и глотнул из него. Шёпот прошёлся по шее холодным дыханием мертвеца:

— Загадай желание. Всё исполнится!

Микаш соединил их уста поцелуем, вливая в неё Мрак. Осколок скользил в глотку, чёрный яд струился по жилам, антрацитовый спрут разрастался в груди, пожирая суть. Чернота пополам с болью затопила весь мир.

Роились вокруг лица знакомых, жалили злобным эхом голоса.

— Бледная мышь, кому она нужна? Родит, и избавлюсь тут же, — смеялся Йорден.

— Сумасшедшая-сумасшедшая сестрёнка, кому ты такая невзрачная дурочка можешь понравиться? Сделай милость, не копти собой свет и полезай в гроб сама!　 — издевался Вейас.

— Врёт она всё! Посмотрите, на женщину не похожа, толком двух слов связать не может. Зачем ты Безликому? Сама всё выдумала! — обличала красавица из лаборатории книжников.

— Я очищу тебя от скверны. Твоё предназначение — вещать волю богов. Всё мирское — не для тебя, ты этого недостойна. Пойми, так будет лучше для всех, — уговаривал Жерард.

Лайсве не простила его за это.

— Пророчества? Опять твой книжный бред? Не беспокойся, со временем всё пройдёт, и ты будешь вспоминать с улыбкой, в какую чушь тебя заставили поверить! — отец не утешал, а делал только хуже.

Лайсве сжала голову руками. Всё бред, нет этого. Мрак просто тянет её на свою сторону, хочет добраться до Безликого. Но она не поддастся!

Вейас сказал, что с этим можно бороться. Но как, братик, как? Они же изорвали в клочья его тело!

«Безликий, помоги! Брат мой, Ветер, молю! Сейчас ты нужен, как никогда. Даже слабый!»

Темнота вспыхнула огнями Червоточины, Лайсве снова очутилась в серых Бессолнечных землях. Показался постамент, на котором спал Безликий.

Надо его разбудить.

— Разбуди! Разбуди! — шептали голоса.

Из клубов тумана возникла девушка-вэс. Она сидела на коленях и гладила Безликого по голове, шепча успокаивающие слова. Глаза цвета серого жемчуга посмотрели на Лайсве.

— Убей её, убей сама — он не сможет, — настойчивей бубнили голоса. — Он трус, но ты сделаешь его сильным, мы сделаем. Убей!

В руке появился ритуальный кинжал с волнистым лезвием. Девушка продолжала смотреть на Лайсве. В её глазах — ни страха, ни желания убежать, одно смирение　и безграничная любовь.

— Убей же! Мы знаем, чего ты хочешь!

— Лайсве! — окликнул Микаш.

Она обернулась. Он тоже был здесь, всё такой же разноглазый и страшный, тёмный суженый из сна.

— Убей вэса, и у тебя будут они оба, вечная молодость и твой сын рядом. Всегда! Ты станешь главной, будешь всем управлять по своему разумению. Остановишь войну. Никому не придётся умирать на кострах. Ты даже сможешь восстановить орден. Только убей!

Нет, не слушать голоса! Вейас! Почему же он не сказал?

Его предсмертная фраза была: «Я люблю тебя».

«Я люблю тебя», — говорила Безликому девушка-вэс.

Я люблю…

Как вспышкой озарило, словно все кусочки мозаики сложились в целостную картину. Самоотверженная девочка-вэс любила весь мир, поэтому и пожелала помочь Безликому. Он даровал ей силы и направил по нетореной тропе, чтобы в конце она столкнулась со своими мечтами, явными и сокровенными. На грани смерти она должна выбрать, погубить ли юную соперницу и насладиться исполнением желаний или отречься от всего и признать правду. Сможет ли она переступить последний порог во имя любви истинной — самоотверженной, не требующей ничего взамен — и очиститься от Мрака?