Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

Стрыги на мгновение зазевались. Микаш откинул их и наскочил на главаря сзади. Они рухнули на мостовую. Микаш обхватил голову врага руками и хотел свернуть шею. Не человек он — не человека можно!

Но тут Лучезарные сунули Микашу в лицо откупоренный фиал.

В нос ударила жидкая темень. Спазм прошёлся от пяток до самой макушки. Чёрный дым мелкими струйками ввинчивался в ноздри, уши, глаза, рот. Сколько Микаш ни закрывался, спастись не удавалось.

Мрак был везде, повсюду. Боль, горечь, ревность, разочарование, предательство, злость — это всё он. Его антрацитово-чёрная суть играла на гранях тусклыми бликами. Щупальца расползались по телу, вливая в жилы черноту. Так много для　такого маленького сосуда! Мрак заполонял собой всё существо, не оставляя места для хорошего, живого, светлого. Сгустками он собирался вокруг сердца и обретала форму спрута. Присасываясь к плоти, осколок убивал волю и разум.

И дальше — только Мрак.

Тысяча тысяч голосов сливались в общий хор:

— Будь с нами, будь одним из нас. Скажи, чего желаешь! Мы видим тебя насквозь! Нет в тебе хорошего, только зло! Мы разобьём клетку! Мы выпустим демона на волю. С нами ты никогда не будешь один, не будешь отверженным! Всё будет, как сам пожелаешь!

Нет! Не-е-ет!

Сумеречные огоньки кружили в беспрестанном хороводе. На них появлялись до боли знакомые лица.

Каркала белоглазая горевестница:

— Демоном он станет, худшим из всех!

Кричала строгая, но такая любимая мама:

— Уходи! Уходи, ты не мой сын!

Милая сестрица приторно улыбалась:

— Подойди же ко мне, братец, дай напиться твоей крови!

Возмущался лорд Тедеску:

— Ах ты ж, дворняга неблагодарная, укусить руку, которая тебя кормит, измыслил?!

Измывался его сынок Йорден:

— Ну-ну, он всех предаёт! И вас предаст! Вот увидите!

Язвил Вейас:

— Что, так нравится над всеми издеваться и своей силой бахвалиться? Кто теперь умный, кто теперь сильный?!

Грозил старый капитан роты красноклювов, лорд Мнишек:

— Подсидеть меня вздумал?! Не выйдет! Я всем расскажу, какая ты лживая дворняга!

Задирал Вильгельм Холлес, высокородный сослуживец:

— Я тут гадаю, ты перед маршалом лебезишь, чтобы он косточку побольше бросил или и действительно такой простак?

Злорадствовал Жерард:

— Не переоценивайте свою важность, господин безродная дворняга. Вы никогда и никому не были нужны, только как игрушка — попользоваться и вышвырнуть.

Укорял целитель Арсен:

— Вам должно быть стыдно! Она мать вашего наследника.

Бесновался лорд Веломри:

— Это ты! Ты во всём виноват! Это ты должен был сдохнуть, а не мой сын! Почему ты здесь, голодранец проклятый?! Предатель! Ты должен был отдать за него свою собачью жизнь! Даже этого не можешь, пустомеля!

Все, кого Микаш знал и не знал, жалили его презрением. Не человек ты, любви не достоин, самой жизни не достоин. Когти ненависти полосовали его на части.

Микаш упал на колени, обхватив голову руками. Нет, нельзя поддаваться! Ни люди, ни обстоятельства не сломят меня, моя воля твёрже кремня!

Вспышка ослепила — боль ушла. Микаш вскинул голову. В ярком сиянии возникла Лайсве. Она улыбалась тепло и нежно. На глаза выступили слёзы, Микаш протянул к ней руку. Жена всегда в него верила, утоляла печали и смиряла гнев. Пожалуйста, родная!

На её плечи легла сотканная из тумана рука. За спиной появилась фигура. Он обнимал её и целовал шею, она смеялась, раня хрусталём колокольного перелива.

— Думаешь, она любит тебя? Ведь нет же! Все слова, что она говорила прошлой ночью, принадлежали мне одному. Каждый раз, когда она была с тобой, то видела меня. Я был с ней вместо тебя, вживляя в твою голову воспоминания о том, чего не могло произойти. И сын у неё от меня, а не от тебя. Ты же чувствуешь это в глубине души, потому и полюбить не можешь. Не веришь мне? Скажи ему сама, дорогая. Пришло время открыть глупцу глаза — совершенство, достойное богов, никогда тебе не достанется.

Вперёд выдвинулась круглая костяная маска, белая, с тремя красными царапинами как от когтей. Микаш потянулся, чтобы содрать её, но ничего не вышло.

Лайсве посмотрела ясными голубыми глазами, тонкие губы изогнулись в презрении:

— Ненавижу! Присосался, как пиявка! Всё соки из нас выпил! Никому ты не нужен! Ты зло! Моя мечта — чтобы ты сдох!

От удара переломало все кости. Микаш распластался по полу. Он уже никогда не поднимется. А нужно ли? Такая боль! Нет-нет, это морок, а даже если и нет..

Микаш закрыл глаза. Нужно приказать себе умереть. В смерти — успокоение и прощение. Он не станет демоном, не станет одержимым Лучезарным!