Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

Сумерки сгустились, показались первые звёзды, большая луна плеснула приглушённым серебристым светом. Краем уха Лайсве услышала торопливый топот копыт и замерла. Взмыленный зареченский конь взлетел на мост. Кым спрыгнул и заорал во весь голос:

— Ловушка! Там демоны!

Его слова потонули в грохоте. Мост поднялся так стремительно, что лошадь опрокинулась в ров, а Лайсве с Кымом кубарем влетели в ворота. Из стены выскочила шипастая решётка, отделяя их от отряда во дворе.

— Ловушка! Демоны! — закричала Лайсве, прежде чем сверху опустилась сплошная деревянная перегородка.

Микаш там, за ней! Лайсве подскочила и ударила по доскам кулаками.

Кым с кряхтеньем поднялся и дёрнул её за рукав. Она обернулась и едва различила силуэт мальчика в полумраке:

— Что произошло? Что ты видел?

— Лучезарные! Они сговаривались с каким-то демоном. Он выглядел как скелет с одеждами из светящихся мотыльков.

— Карачун? — Лайсве приложила ладонь ко рту. — Они призвали самого повелителя нежити?!

Против такого никому не выстоять!

— Я… я испугался, когда твари полезли из всех щелей, и спрятался, — затараторил Кым над ухом. — Мне нужно было пробиться через них и прибежать раньше!

— Нет, ты бы только погиб понапрасну, — Лайсве коснулась его щеки, пытаясь успокоить. — Какая же скотина Петрас! Никто бы не подумал, что высокородный мертвошёпт предаст нас. На нём же даже следов внушения не было. Небось шкуру　 свою спасал. Его предки-Сумеречники сгорели бы со стыда, если бы узнали.

Из-за перегородки не доносилось ни звука. Заклинания замка блокировали способности ощущать ауры. Никак не узнать, что происходит и жив ли ещё кто-нибудь. Микаш! Ожидание всаживало ядовитое жало в сердце и кромсало его на куски.

Лайсве выровняла дыхание и закрыла глаза, входя в транс. Безликий поможет! Но Бессолнечные земли опустели, пропал даже постамент, на котором спал бог.

Неужели всё погибло?!

Нужно что-нибудь придумать. Вейас сказал, что есть способ справиться с Лучезарными, но не сказал какой. Надо вспомнить, почему же так трудно вспоминается этот сон?! И Вей ведь не справился. А тут ещё Карачун с ордой нежити…

Голову сдавил такой спазм, что Лайсве рухнула на колени, глотая ртом воздух. В глазах темнело. В мыслях металось лишь: Микаш, милостивые боги, защитите его, Микаш!

Микаш ударил кулаками по деревянной перегородке, скрывшей от него жену.

— Что происходит? — он выхватил меч и обернулся.

Люди таращились на него, кое-кто смотрел на отошедшего к дальней стене Петраса. Его лицо скрылось в темноте. Помощник Ульрих стучал в двери во внутреннем дворе, но они все оказались заперты.

— Захватите мыслечтецов — убейте остальных! — раздался с балкона короткий приказ. — Хозяина — не трогать!

— К оружию! — скомандовал Микаш. — Демоны идут!

Все двери распахнулись, оттуда хлынули пузачи-бруколаки. Они походили на шары с короткими ножками, их лица закрывали веки длинной до пола. Из колодца лезли тощие рыжие стрыги, цепляясь за камни когтистыми руками. Прыгали с галереи чёрные собаки-вырки со смрадными язвами на боках, полыхали ненавистью их красные глаза. Позади всех вальяжно двигался повелитель нежити Карачун, скелет в лохмотьях из белых мотыльков. На лысом черепе красовалась корона из зубов и ногтей. Чёрный меч легко отодвигал с пути зазевавшихся тварей.

Тучи поглотили луну и звёзды. Испугав видом орды, надвинулась тьма. Она придавала демонам сил, она же слепила людей. Чутьё, которое раньше позволяло видеть даже во Мраке, на чужой вотчине оказалось бесполезным.

Но Микаш отмахивался от нападающих: звуки, запахи, ощущения на коже — помогали хоть немного ориентироваться. Удар — брызнула из бруколака вонючая жижа. Ещё один — прочь отлетела отрубленная рука стрыга. Но — никому не подсобить, внушение — не действовало.

Душили сотканные из Мрака щупальца. Микаш рубил их и кромсал, не желая сдаваться. Он обещал выжить, обещал защитить, он должен!

Уже рвались жилы. Микаш всё вскидывал и вскидывал меч. Ноги переступали суматошно. Вырки и пауки наседали со всех сторон. Микаш увёртывался и прятался　за камнями.

Тяжёлая поступь Карачуна слышалась совсем близко. Опаляли могильным холодом светящиеся мотыльки. От смрада подташнивало, слезились глаза. Мерцал чёрный меч мертвецов. Микаш суматошно парировал удары, делал свои выпады и отклонялся. Клинок проходил в дюйме от тела. Проворачивался в ладони эфес, меч раскручивался со свистом. Серией обманных финтов Микаш подбирался ближе к противнику.