Макс Мах - Волчья Луна [СИ]

— Ты ее чувствуешь? — осторожно спросил Август, сообразивший к какому вопросу подводит его Татьяна.

— Да, как сказать, — не удивилась Таня его догадке. — Она или нет? Как узнать? Но у меня стойкое ощущение чьего-то присутствия. Не постоянно. Эпизодами, но кто-то, словно бы, присматривает… Заглядывает из-за плеча, тихо дышит в ночи, идет следом…

— Советует или пугает?

— Нет, — покачала головой. — Не советует и не пугает. Скорее, подбрасывает намеки, идеи, что-то такое… Можно даже не обратить внимания, подумать, что все это мое собственное… Подсознание шалит, интуиция играет… Я так и думала сначала, но, похоже, это не так. Если поспешить… Если успеешь "оглянуться", заметить, ухватить… В общем, однажды я все-таки успела и задумалась. Проанализировала. И вижу, а мысль-то не моя! Чужая мысль, Август. Вроде подсказки, или какого-то образа. Похоже на воспоминание или догадку, но это не я такая умная, понимаешь, о чем говорю? Не могла я о таком догадаться. И память не моя. Нечего мне было там вспоминать. Но возможно… Скажи, Август, может так случиться, что это Теа? В тело не вернулась, — может, побрезговала? — но к миру живых приблизилась и стала моим… У нас их называют ангелами-хранителями, а у вас? У вас тоже есть ангелы-хранители?

— Ты просто забыла, — успокаивающе улыбнулся Август, в очередной раз обнаружив культурный антагонизм двух миров. — У нас их называют гениями. Гений или дух-хранитель. И давно ты заметила?

— Еще в пути… Думаю, недели две назад или чуть больше. Или меньше… Не знаю. Не скажу точно, хотя… Вот как думаешь, откуда взялись мои латынь и греческий? Может быть, тоже от нее?

— Может быть, это все-таки Кхар? — предположил Август.

Идея не более безумная, чем та, которую озвучила Татьяна. В конце концов, что они знают о Кхаре? Практически ничего. Однако Таня его идею не приняла, она ее опровергла.

— Нет, — покачала она головой. — К Кхару я привыкла. С ним мы общаемся по-другому. И потом, ворон в моей магии не разбирается и ничего путного в этом смысле ни разу еще не предложил. У него самого магия другая, не похожая на человеческую. Птиц он и есть птиц. И помогает он не так. Он картинку показывает, или даже говорит. Словами прямо в голову. Как с тобой во время той метели. Понимаешь, о чем я?

— Да, — согласился Август. — Я понимаю. Но, может быть, все-таки он?..

— Нет, — повторила Таня после короткой паузы, — это не Кхар.

— Что ж, кто бы это ни был, — обдумав ситуацию продолжил размышлять Август, — он или она тебе не вредят, а помогают. Я правильно понимаю?

— Да, — подтвердила женщина, — но иногда… Бывают, знаешь ли, странные идеи…

— Например?

— Ну, вот, как создать цветок, это она мне подсказала. Я просто вдруг поняла, как и что надо делать.

— Это серьезная помощь, — признал Август, оценив сложность задачи. — А скажи, это она тебе про цветок чертополоха подсказала?

— Нет, — улыбнулась Таня, — это я сама. А она мне, если это все-таки она, только общий принцип показала… а в пример привела голландский тюльпан. Только я тюльпаны с детства терпеть не могу!

"Вот как! — отметил Август. — Тюльпан, а не сирень!"

— А что там насчет странных идей? — продолжил он расспросы.

Если честно, его эта тема заинтересовала, как бы, не больше всего остального.

— Да, как-то неловко рассказывать, — поморщилась Таня. — И знаешь, что обидно? Мысли, чувства, ощущения возникают так, словно бы, это мне самой в голову пришло… Ну или еще куда… Но только это не мое, я точно знаю! Мне бы такое и в голову…

— Даже мне не скажешь?

— Тебе в первую очередь! — неожиданно покраснела Таня.

— Ну, если так, — усмехнулся Август, — то, как честный человек, я просто обязан узнать, о чем идет речь.

— Не настаивай! — отрезала Таня. — Все равно не скажу. И давай закроем тему!

— Все! — погрозила она пальцем, видя, что Август собирается настаивать. — Баста! Потом расскажу, как-нибудь, когда настроение будет! А сейчас иди ко мне и не останавливайся!

2. Петербург, одиннадцатое декабря 1763 года

Петербург оказался действительно веселым городом. Холодным, ветреным, временами сырым, но не скучным. Не унылым даже при том, что над ним, как кажется, никогда не восходило солнце. Большую часть времени здесь властвовали сумерки, то и дело переходившие в ненастную ночь. Дождь оборачивался снегопадом, а снег таял под ногами, превращаясь в грязь. Однако даже капризы природы или каверзы демонов нижнего мира, — здесь их называли марами и маренами — не могли заставить русских аристократов сидеть по своим теплым домам. Праздник не прекращался, подтверждая слова графа Василия, что в Петербурге каждый вечер, если не бал, то, уж верно прием. Маскарады, рауты и "народные" гуляния, сопровождавшиеся обычно фейерверками, цыганским хором, жареной на вертелах дичью и обильными возлияниями, шли чередой один за другим, и Августу с Теа было попросту некогда отдыхать.