Макс Мах - Дама Пик [СИ]

Весь путь от палаццо Феарина до виллы Аури Август проделал бешеным галопом, то и дело переводя Жафрея в карьер. Черный, как ворон, злой и выносливый, конь мчался сквозь ночь так, словно уходил от погони. Но преследовали Августа не люди, а горькие сожаления, бессильный гнев и кровавая ярость, убежать от которых не смог бы ни один, даже самый быстрый конь. Время не обогнать и не повернуть вспять. Единственное, что оставалось теперь Августу, это просто бежать без цели и надежды. Скакать что есть силы по залитой светом волчьей луны лесной дороге. Нестись сквозь ночь и пытаться остудить свой гнев потоком бьющего в лицо холодного воздуха. Но, ни ветер, вызванный бешеной скачкой, ни фляга с крепкой марсалой, опустевшая уже на полпути, не могли заглушить отчаяния, овладевшего Августом, не в силах были погасить сжигавшую его изнутри ярость.

Обычно Август не был склонен к резким перепадам настроения и сильным эмоциям, - будь то любовь или ненависть, - и практически никогда не испытывал приступов ярости. Однако сегодня все было по-другому, и список причин, сделавших этот день особенным, включал, увы, больше одной. Это был скверный день. Худший день в его жизни...

Все началось прошедшим утром, когда Август проснулся в постели Агаты ван Коттен. Агата невероятно красивая женщина. Умная и образованная, что отнюдь не мешало ей быть замечательной любовницей. И отношения, связывавшие ее и Августа, были давними и, в известном смысле, устоявшимися. Почти любовь, а, возможно, и "не почти", а "уже и долго" любовь, хотя говорить о своих чувствах не любили ни он, ни она. Однако этим утром Август готов был нарушить существовавшее между ними негласное соглашение и заговорить о своих чувствах. И причина для этого была более чем очевидна.

Накануне, подъезжая в карете к особняку на Таможенной набережной, Август неожиданно вспомнил, что за суетой насущных и, как всегда, не терпящих отлагательства дел забыл купить Агате цветы. Обычно он дарил ей пунцовые розы или недавно вошедшие в моду фламандские тюльпаны. Сейчас же готов был принести женщине все, что угодно, - любой цветок - лишь бы не прийти к ней с пустыми руками. Скромный букетик фиалок, может быть, даже незабудки или еще что, но ни того, ни другого, ни третьего у него попросту не было, а возвращаться - плохая примета.

"Фиалки... - подумал он в отчаянии. - Незабудки, подснежники, веточка сирени..."

Август представил себе куст персидской сирени в цвету. Махровая пурпурного цвета кисть... Капельки росы на листьях и соцветиях... Характерный медовый аромат...

Талант визионера является необходимым условием для овладения высшей магией, в которой Август был, как минимум, хорош. Но кроме того, Август Агд граф де Ламар являлся выдающимся "поэтом" и умел, как мало кто еще, придавать форму интуитивным образам. И сейчас именно эта способность к безотчетному постижению тонких сущностей помогла ему совершить настоящее чудо для женщины, от страсти к которой у него едва не вскипала кровь. Желание придало необходимую силу инстинктивному порыву. В воображении возник мгновенный детализированный образ ветки персидской сирени. Пахнуло свежестью утра и ароматом цветов. И Август, резко вышедший из короткого, но глубокого транса, вплел в свою волшбу вербальную формулу "factum", пожертвовав ради такого случая собственным кружевным платком. Тихий хлопок. Дуновение жаркого ветра, и в руке Августа возникла ветка сирени, о которой он случайно подумал буквально несколько мгновений назад.

"Вот что значит, подняться над толпой!" - подумал он с удовлетворением, любуясь на свое творение. И был прав, разумеется. Немногие маги способны создавать материальные объекты, не используя при этом сложных инсталляций, редких, а значит и дорогих, магических ингредиентов, и многоуровневых заклинаний. Что же касается, "живых сущностей", к каковым, собственно, и относятся растения, большинству практикующих колдунов и волшебников такое не под силу, даже если в их распоряжении находятся Великие Арканы Древних. Однако Август проделал "этот фокус" почти бессознательно, быстро, эффективно и "не запыхавшись", даже при том, что оперировал одними лишь приемами высшей магии.