Макс Мах - Волчья Луна [СИ]

Не трудно догадаться, что стало причиной столь сильной реакции. Агата знала начало истории. Более того, добиваясь каких-то своих, — наверняка, откровенно эгоистических целей, — она в меру сил поучаствовала в унижении и уничтожении Августа. Но затем они расстались окончательно, имея в виду ее скорый отъезд в Петербург, и все последующие известия она, скорее всего, получала лишь с почтой, то есть, отнюдь не сразу после тех или иных событий, да еще и в чужой интерпретации. Можно предположить, что о появлении Теа д'Агарис, баронесса знала, не могла не знать. Вопрос, однако, в том, что именно ей было известно и в чьем изложении. Известия о возвращении Августа ко двору тоже, наверняка, успели достигнуть ее ушей. Такой скандал ее корреспонденты пропустить просто не могли. А вот про отъезд Августа в Петербург, если кто и знал, то верно, не успел отписать. Не знала она, наверняка, и об их с Теа венских приключениях.

— Здравствуйте, барон, — учтивость входит в правила игры и никому еще не принесла вреда.

— Баронесса! — уважительный, но не более чем, поклон. В лучшем случае, равного равной, но опытный человек не мог не заметить известного в обществе оттенка "сверху-вниз". Вежливо, но однозначно.

— Здравствуйте, э?.. — повернулся к нему лицом барон ван Коттен. Этот был дипломат и не только по названию. Понял уже, не мог не понять, что, если Август вернулся к королевскому двору Бургундии и открыто появился здесь, на приеме во дворце князей Засекиных, то уж верно какой-нибудь титул, пусть даже и самого дрянного свойства, на этот случай у Августа имеется. И более того, он не мог не знать про "кавалера де Лаури". Уж об этом-то ему точно доложили. Но покуражиться над бывшим графом, в течении многих лет наставлявшем барону рога, было так приятно, что полномочный министр не устоял перед искушением. А зря. Августу было чем парировать этот выпад.

— Прошу прощения, господин посланник! — чуть улыбнулся Август. — Мы с вами лично не знакомы. Август граф Сан-Северо, к вашим услугам!

— Сан-Северо? — нахмурился ван Коттен. — Но это не бургундский титул!

— Вы правы, ваше благородие, — кивнул Август, нарочито выделяя обращением титул собеседника, но не его высокий ранг в государственной иерархии королевства, предусматривавший иное обращение, "ваше превосходительство". — Титул дарован мне императором Австрии, как не носящему другого титула потомку графа Торе Сан-Северо. Даже и не знаю, право, в чьем я теперь подданстве, австрийском или все еще бургундском…

— Вы в моем подданстве, граф, — голос Теа звучал ровно и одновременно властно. На такой голос одним поворотом головы отреагировать нельзя. Но Август ее игнорировать и не собирался.

— Ну, разумеется, беллисима! — улыбнулся он, оборачиваясь к Теа. — Я весь ваш. С ног до головы!

— Мило! — холодно, даже как бы равнодушно, улыбнулась женщина. — Мне послышалось, Август, вы упомянули свой титул. Это так? — левая бровь медленно поднимается под немыслимо аристократическим углом. — И представьте меня, наконец, вашим знакомым!

Не приказ, скорее, каприз. Притом каприз, произнесенный так, с такой интонацией, что у опытного человека после этого не останется даже тени сомнения относительно характера их отношений, ее и Августа.

Она откровенно наслаждалась возникшей неловкостью, но увидеть это мог один лишь Август. Когда хотела, Теа великолепно держала лицо, превращая его в подобие алебастровой маски. Даже глаза ее приобретали холодноватый оттенок зеленого — цвет патины, в котором мало жизни и много того, что подразумевали латиняне, говоря "помни, что смертен".

Начались взаимные представления, и все вскоре забыли, с чего началось их знакомство. Особенно после того, как Август произнес вслух:

— Теа д'Агарис графиня Консуэнтская.

— Рад знакомству, — самым почтительным образом поклонился барон. — Полагаю, графиня, что "венское чудо" ваших рук дело?

— Осуждаете? — усмехнулся Август, сообразивший, с чего полномочный министр сменил вдруг "гнев на милость".

— Восхищаюсь и начинаю понимать суть интриги, — Барон явно знал о "некоем магическом подвиге", не так давно совершенном в Вене. Но, судя по всему, история, которую добыли его осведомители, не содержала имен. Ну, а связать одно с другим — новый титул известного в Бургундии колдуна и его близкое знакомство с не менее известной темной колдуньей, — было уже несложно. Как ни относись к ван Коттену, но следует признать, дураком он не был.