Евгения Спащенко - Терновая ведьма. Исгерд

Дабы развеять неприятные подозрения, она поднялась, обдула чертог прохладным сквозняком и по-светски, насколько позволяло гложущее ее нетерпение, осведомилась:

— Как продвигается поход? Все ли в порядке с твоими спутниками?

Толстая коса, скрученная в жгут и часто перевязанная золотой тесьмой, извивалась за ее спиной, словно живая. Наблюдая за гипнотическими движениями, Хёльмвинд раздумывал, как ему поступить. Открыть правду о ветряных горловинах и прояснившемся прошлом Исгерд, не размениваясь на осторожные намеки, или же попытаться определить, что на уме у его скрытной повелительницы? Второе предпочтительнее, но требует времени. А его у истощаемых чарами собеседников почти не осталось.

Значит, придется рискнуть, подбодрил себя верховный и, отбросив колебания, отважно шагнул в неизвестность.

— С Изольдой и Мак Тиром все хорошо. Мы отыскали два оставшихся наконечника ветряных труб, сейчас они в моей суме — на пути домой.

— Чудесные новости! — Вея Эрна взмахнула безразмерными рукавами, на аршин приподнявшись над полом. — Впервые за годы скорби я беззаветно счастлива!

— Радостно слышать… Но это еще не все известия…

Полные губы ветряной владычицы приоткрылись в легком недоумении, тонкие подошвы матерчатых туфель вновь коснулись напольного камня.

— Благодаря воспоминаниям погибшей терновой принцессы, всплывшим в памяти Изольды, мы сумели восстановить большую часть событий минувшего. И ветрам в них отведена не самая выдающаяся роль…

— О… — На прекрасном лице отразилась смесь растерянности и разочарования. — Так защитное колдовство моего амулета не сработало?

Неприятно удивленный ходом ее мыслей, северный владыка всмотрелся в ее напряженную фигуру.

— Оно подействовало… Настолько разрушительно, что пришлось отказаться от оберега.

— Почему же ты раньше не сообщил?

— Вея Эрна… — Хлесткая его речь смягчилась, сделалась тише и одновременно доверительнее. — Ни к чему обсуждать медальон, когда на кону разоблачение самой важной ветряной тайны — той, к которой так или иначе имеет отношение всякий наш родич… Расскажи, как было на самом деле, — без лжи и недомолвок. Я имею право узнать все из первых уст.

— У тебя нет иных нрав, — одернула его Роза, гневно насупившись, — кроме беспрекословного подчинения своей повелительнице. Но им ты пренебрег!

Забывая, что физически не способен двигаться, ветер покачал головой.

— Я явился не за тем, чтобы осуждать. Обойдемся же без высокопарных упреков. Просто поведай мне правду. Взамен, обещаю, ты получишь горловины ветряных труб, как и завещала терновая принцесса.

Отчаявшись скрыть эмоции, Вея Эрна опять изменилась в лице.

— Я не ослышалась — ты сказал «терновая принцесса»? — Шлейф ее богатого наряда затрепетал. — Когда она успела присвоить этот титул и с каких пор отдает приказы моим подопечным?

Но прежде чем какие-либо пояснения слетели с языка Хёльмвинда, в глазах хозяйки ветряного чертога заметались воинственные искры:

— Чуяло мое сердце, рано или поздно тьер-на-вьёр пустит в ход свое коварство, так и случилось. Наверняка девчонка с ней в сговоре, алчет получить личную долю выгоды. Нельзя было полагаться на ее верность… Но ты, Северный ветер, как дерзнул меня подвести? — Впрочем, — черты ее озарились решимостью, — храни и дальше собственные секреты. Отныне я не стану уповать на твою честность…

Вслепую нащупав в сумрачном пространстве невидимого посланника, Роза двинулась к нему, прикрыла глаза, погружаясь в легкое оцепенение. При этом драгоценное ожерелье на ее груди налилось янтарным светом, запульсировало, а ссохшиеся цветочные головки в твердой смоле начали раскрываться.

Околдованный зрелищем Хёльмвинд попытался отвернуться и тут же почувствовал пронзительную боль. Виски сдавило, плоть обожгло, будто сквозь нее силились проникнуть бесцеремонные колючие щупальца. О том, чтобы противиться, не было и речи: ветер оказался связанным чертополоховой магией по рукам и ногам.

— Что ты творишь? — сумел выдавить он прежде, чем был окончательно обездвижен новой вспышкой чар.

Вея Эрна покачнулась от натуги.

— Тихо! — Чтение чужой памяти никогда не давалось ей легко, особенно теперь, когда мощи едва хватало, чтобы сдерживать противника. — Я лишь хочу разузнать, как ты переметнулся на сторону терновой поганки и глубоко ли она запустила шипы. Прекрати дергаться!

От присутствия чего-то инородного в голове Хёльмвинда охватило чувство, будто он теряет рассудок. Шепотки в ушах двоились, пререкались друг с другом, образы пережитого схлестнулись в пестрящий комок, в котором не различить цветов.