Гвендолин Клэр - Чернила, железо и стекло

Фараз смерил его неодобрительным взглядом:

– Чтобы доказать свою верность Эльзе, необязательно умирать.

Слова лучшего друга попали в самую точку: в эту секунду Лео было наплевать на ту часть себя, которая жаждала одобрения.

Однако он нахмурился и притворился, что не понимает.

– А что ты имеешь в виду?

– Я говорю о том, что ты не прислушиваешься к инстинкту самосохранения, а в результате тебя могут убить, – объяснил Фараз.

– Подвиги давно стали нашей привычкой, – усмехнулся Лео. – Слушай, Фараз, ты такой осторожный… ты уверен, что ты – Паццереллон?

Фараз открыл было рот, чтобы ответить, но звук ожившего приемника перебил его: гарнитура уже набирала символы на длинной ленте. Фараз протянул руку, чтобы поймать ее конец, и начал читать вслух.

– Все материалы, принадлежащие Гарибальди, могут просматриваться только членами Ордена. – Юноша замолк, уставившись на ленту. – Лео, тебе точно не понравится следующая часть: «Отправляем курьера для получения».

– Что за черт! – воскликнул Лео, возмущенный самонадеянностью Ордена. – Они не могут украсть все наши зацепки! Мы столько работали, мы нашли тетради Монтеня, а орден намеревается присвоить их себе!

Фараз пожал плечами.

– В конце концов, они заинтересованы не в погибшем генерале Гарибальди. Должно быть, они считают его потомков серьезной угрозой.

– Спасибо Господу за алхимический Орден Архимеда, – проворчал Лео. – Орден вечно вмешивается в дела всех и вся – и делает это с тысяча двести семьдесят шестого года нашей эры.

Его бездонное терпение иссякло. Он сердито распахнул дверь и выскочил в коридор.

Фараз крикнул ему вслед:

– Лео, ты куда собрался?

– В мастерскую, конечно! Куда ж еще?

Руки Лео чесались: схватить бы какой-нибудь инструмент и поскорее начать работу! Пожалуй, он отремонтирует учебно-тренировочного бота, которого Эльза прострелила револьвером, когда очутилась в Каза делла Пация. Даже если он был не в силах помочь Эльзе, юноша чувствовал крайнюю необходимость что-то починить.

Алек де Врис переступил порог кабинета Аугусто Риги, недавно избранного главой Ордена, и обнаружил в комнате еще одного посетителя: в кресле для визитеров уже сидел Филиппо.

Сам Риги был напыщенным дородным джентльменом с крупным носом и эффектными усами, которые торчали как рога у быка.

Риги казался ровесником Филиппо, заставляя Алека чувствовать себя старше лет на десять или более, хотя Алек не думал, что между ними такая большая разница. Однако у Риги была полнота власти над Орденом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Филиппо посмотрел на Алека, и тот прочел в его взгляде беспокойство.

– Что случилось? – спросил Алек, прежде чем опуститься в свободное кресло.

Риги наклонился вперед и перегнулся через стол.

– Скажите мне, синьор де Врис, когда синьорина Эльза попала в Каза делла Пация, у нее было что-нибудь с собой?

Алек покосился на Филиппо. К счастью, старый друг благоразумно помалкивал.

– Да, у Эльзы было несколько книг Чарльза, – неохотно ответил Алек. – И механический калькулятор Паскалин. Вот так я и узнал о ее особенностях.

А Риги продолжал гнуть свою линию. Он пошевелил кустистыми бровями и произнес:

– И вы ничего не рассказали Ордену? Почему?

– Дом горел, она в спешке схватила несколько книг… Я и подумать не мог, что среди них окажется нечто важное и нужное, словом, то, что поможет расследованию Ордена.

Алек действительно так считал, когда уезжал из Пизы, но теперь ученый осознал, что дело обстояло совершено по-другому. Уже на пути во Флоренцию он понял, что Эльзе надо самостоятельно заняться поисками Джуми, особенно в том случае, если Орден окажется бессилен.

Пожалуй, она сразу приступила к расследованию, заручившись поддержкой подопечных «дома безумцев».

Пока Алек толком не представлял, стоит ли ему сожалеть о дне, когда он настаивал, чтобы она подружилась с ними – или быть благодарным за то, что Эльзе не пришлось рисковать в одиночку.

Но он чувствовал себя виноватым. И винить он мог лишь себя самого.

Похоже, Риги не понравился его ответ.

– Очевидно, одна из этих книг и содержит недавнюю переписку с Гарибальди.

У Алека похолодело в груди, словно в его сердце вонзились острые осколки льда.

Он не слышал имя «Гарибальди» уже лет двадцать – и был бы счастлив не слышать его до самой смерти.

– Гарибальди? – переспросил Филиппо. – А разве он не получил пулю в лоб от папского палача или не погиб в открытом море?