Олег Говда - И королевство впридачу (СИ)

Не понял?!

А зверь тем временем мотнул головой, словно спросонья, и уставился на нас. Думаю, его удивление было не меньше моего. Только прошло быстрее. У зверей мозг не такой большой и на долгие раздумья не отвлекается.

Читал или слышал, что медведь, прежде чем напасть вздымается на задние ноги, ревет и передними лапами размахивает. Деморализует противника. Мой, видимо, неправильным оказался. Или от долгой «заморозки» отупел. Зверюга рявкнула, как большой пес и трусцой ринулась вперед.

В других обстоятельствах, я наверняка успел бы испугаться и принять более взвешенное решение, но сейчас на это банально не хватило времени. Только-только за меч схватиться. Зато дальнейшее происходило как бы и не совсем со мной.

Оружие оказалось в руке быстрее, чем медведь проделал пару шагов, а потом — длинным выпадом, словно рапирой, я уколол зверя в нос. Ну, как уколол. Это все же меч, а не спица для вязанья. Срезал большую часть…

Зверь отшатнулся, взревел от боли и только теперь встал на дыбы.

Не теряя ни секунды, я метнулся вперед и наискосок, снизу вверх, рубанул по ближайшей ко мне лапе. Перерубить не смог. Да и не пытался, важно было нанести рану посерьезнее. Тыкать острием в живот или грудь зверя, когда у него обе лапы здоровые, все равно что пытаться пробить «мельницу» из двух клинков. Каждый из которых длиннее твоего оружия и заканчивается острыми, как кинжалы, ногтями. Зацепит — кольчуга, как бумажная порвется.

Зато теперь, когда у медведя осталась только одна лапа, нюх утерян, а глаза слезятся от боли, можно…

— Ну, да… Вот примерно так все и происходило, — одобрительно произнес голос позади. — Замри…

Медведь застыл, как будто снова превратился в чучело.

— Извините, ваше высочество, что мешаю молодецкой потехе, — маг встал рядом. — Но у вас найдется множество дел, более важных, чем это представление. Самые важные штрихи положены, а остальное, с вашего позволения, Дженкинс, закончит. Кстати, вам только голова нужна или всю тушу тащить в трактир намерены?

— Только голову.

— Это правильно. Летняя шкура лишь на подметки годится… Но, если крестьяне захотят и ее, пусть сами приходят. Я потом подброшу ее где-нибудь на видном месте. Да хоть возле того малинника, где вы с Дженкинсом встретились.

Интересно. А ведь никто не упоминал, где именно мы встретились. Все же я прав, меня ждали. Магия, етить её…

Лесничий тем временем обошел нас, встал перед зверем, примерился и одним мощным ударом срубил ему башку. Медвежья голова тяжело стукнулась о глинобитный пол и, как большой, мохнатый шар для кегельбана, подкатилась к моим ногам. Щедро орошая штаны и сапоги кровью.

— Для правдоподобия, — объяснил маг, удерживая меня на месте. — Сражались вы, мой принц, расчетливо, так что уцелели бы в любом случае. Но остаться чистеньким, как из бани — так не бывает. А для вас, если я правильно понял, важнее всего, мнение той прелестной девицы.

Зачем отрицать очевидное?

— Да, мне и в самом деле это важно.

— Понимаю и одобряю. Девы степей прирожденные воины. А в дружбе и любви — верны до гроба. Если ваше сердце тоже что-то почувствовало, не препятствуйте ему. Для принца, желающего вернуть себе королевство мечом, лучшей спутницы не найти. Но, если сомневаетесь — откажитесь немедля. Предательства амазонки не прощают никому.

— Спасибо за совет. Учту… Ага, вспомнил… Я обещал Карлу… корчмарю — несколько горстей вороньего глаза. Радикулит беднягу замучил.

— Вороний глаз от радикулита? — удивленно приподнял бровь маг. — Интересно. Никогда о таком снадобье не слышал. Вот уж действительно, век живи, век учись и все равно глупцом помрешь. Ну, это совсем не проблема. Хватайте голову и пойдем. Укажу тропинку… Пока по ней дойдете к тому дубу, где амазонка спит, как раз ягоды и соберете. А дальше, ваше высочество — сами. Карту я вам дал. Надеюсь, не забыли — пять переходов. Потом возвращайтесь в замок. К тому времени, и я уже туда переберусь.

— А меня, ваше высочество, — изобразил поклон лесничий. — Вы всегда найдете здесь.

* * *

— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало. Что оно горячим светом по листам затрепетало…

Глядя на гнездышко, которое свила Леонидия, из всей литературы, загруженной в закрома памяти классным и внеклассным чтением, в голову пришел именно Фет.

— Вставай, красавица! Проснись…

Темный народ. Ничего в поэзии не понимают.

— Что? — ветви раздвинулись и из листвы показалась сонная и уже привычно растрепанная голова амазонки. — А, это ты. Ну, как? Удачно поохотился?