Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Привезём брёвен и заменим!

– Эт-то будет долго-о! Мы… мы беззащитны-ы! Уже вторую седьмицу-у! Если явятся руотси…

– Тогда выставьте дозоры.

– Тогда иди и скажи об этом валто! Знаешь, куда он тебя пошлёт? – к трусливым ноткам в голосе тервасканто прибавились злорадные.

– Куда? Дозоры – обычное дело при охране рубежей!

– Чтобы завтра же все было!

– Где я вам возьму эту дрянь?!

– Древесина – дрянь?

– Гнилая – да!

– Мы беззащитны!.. – тервасканто повёл речь по второму кругу.

К слову, воинов для несения караула на острове не было. Все, способные держать оружие, были заняты на работах, десятка два попеременно охраняло Вахву, и приди вдруг викинги – они застали бы на острове только три-четыре сотни плотников, усталых и павших духом, почти готовых попасть в плен.

– Чего такие кислые-е? – не унимались тервасканто. – Если что не нравится-а – ступайте по дома-ам, дармоеды!

– Мы уйдём – кто работать станет? Кроме нас-то? – вспылил кто-то из строителей. – Вы за нас брёвна таскать будете?

– А вообще от вас, молодых, тут один вред! – точно стена в доме рухнула, когда Тахво, до сих пор молчавший, внезапно вставил словечко. Добродушный старик в перебранках никогда не участвовал, тем более не задевал молодых работников. Все умолкли и уставились на Тахво, а он продолжил: – Зачем сходен понастроили? Для руотси, что ли?

На дворе шумел дождь, в домах шумели ссоры, вязкие и тягучие, как дёготь. Едва ли не каждый шаг сопровождался бранью. Особенно маялся от этого веселый Кауко, порядком уставший от тесноты острова. Метсямиес молча копил раздражение, и однажды в ответ на придирку одного из местных спросил его:

– Скажи, почтенный, вы когда любите своих жён – тоже на них ругаетесь? Или они на вас?

Хяме немного помолчал, затем выпучил глаза и без слов бросился на саво с кулаками. Оказавшиеся поблизости Антеро и Тойво едва успели растащить драчунов.

Однако всему приходит конец – пришел он и непогоде. На восьмой день Хяменлинну осветило солнце, свежий ветер убавил сырости, и хяме, облегчённо вздыхая, рассыпались по острову, спеша приняться за работу.

Но, как говаривали в Ингрии, для бедного хяме повсюду камни – и на этот раз не обошлось без огрехов. Едва Урмас собрался заняться починкой обветшалого частокола на северном берегу, как выяснилось, что на острове недостаточно строевого леса.

– Не обессудь, дружище, – разводили руками плотники. – Дело обычное. Осерчал лесной исанто на твоего дядюшку – тот, мол, поговорил с ним давеча не слишком учтиво. А ведь он возит нам лес. Теперь велел своим людям прекратить. Сказал, больше не даст ни поленца древесины.

– Какой-такой трясины? – тугой на ухо Тахво, услышав обрывок чужого разговора, уже спешил вступить в него.

– С ним можно уладить, он хоть вздорный, да отходчивый. Но это небыстро, – рассудительно сказал Урмас. – Пока спросите леса из запасов на складе.

– Так ведь там этот Рыжий хийси!

– Будете ждать, пока он поседеет? Узнайте сейчас же, сколько нынче леса у нас под рукой!

Оставшись один, Урмас поднял стоявший в углу толстый веник из ивовых прутьев и легко переломил его пополам. Потом ещё раз переломил каждый из обломков, затравленно топчась по горнице и перечисляя по именам всех чудищ Нижнего мира. За этим делом и застал его случайно вошедший в дом Антеро.

– Сейчас строить надо, пока погода позволяет, так леса достать – целое дело! И ведь молчали все до последнего! – признался Урмас, рассказав карелу, что к чему. – Не работа, а хвороба для всего народа!

– Да к чему она вам такая? – спросил Антеро. – Ведь толку от неё – как от козла молока?

Урмас изменился в лице.

– Не мути-и вод-ду-у в нашем озере-е, – сурово затянул хяме, подражая исанто. – Дела-а своего не бро-оси-им! Оно им… нам… МНЕ нравится-а!!! – гневно закончил он.

– А что за беда на складе? – Антеро попытался увести хяме от новой свары.

– Кладовщик Руотус. Прозвали его Рыжий хийси. Эта полоумная сволочь не слушается никого из тех, кто есть на острове.

– Леса у него попросить надо?

– Удачи, – понуро произнёс хяме.

Руотус занимал на острове особую должность – ещё предыдущий валто, приметив рачительный нрав и отменную память сородича, обязал его ведать всеми припасами Хяменлинны, особенно – неприкосновенной частью, сберегаемой для крайнего случая. Не зная письма, кладовщик хранил сведения о том, когда, сколько и кому именно отпустил добра, завязывая узелки на особых шнурах, которые всегда хранил при себе. Кладовые под присмотром Руотуса были едва ли не единственными в округе, содержавшимися в полном порядке. Медно-рыжий безбородый мужичок крохотного роста, с большим пузом и короткими ножками, Руотус носился по своим владениям с такой быстротой, что делался похож на белку. Но чрезмерная хлопотливость и тревожность пополам со всё растущим чувством собственной значимости не пошли Руотусу на пользу, расшатав его и без того робкую душу. Никто не знал, чего ожидать от Рыжего хийси в следующий миг – так внезапно его добрые слова сменялись проклятиями и угрозами.