Вероника Батхен - Лигр [litres]

– Ваши книги всегда отличаются тем, что читать их, при любых согласиях или несогласиях, интересно. Что делать, грубо говоря, чтобы было интересно переворачивать страницы?

– Только самому испытывать интерес к этим людям, мирам и событиям, другого рецепта мы не знаем.

– Бываете ли вы в Украине? А в Москве?

– В последние четыре года мы почти нигде не бывали – только по соседству, в Сан-Франциско на пару дней, например. Мы работаем. Хотя скучаем по Москве и по Киеву.

– Но в Украине у вас был круг почитателей, читателей, просто друзей. Ваша квартира в Святошине была центром этого кружка – скучно ли вам без него?

– Да, конечно. Мы скучаем по друзьям, которые были частью нашей жизни. С другой стороны, ностальгия – реальность, с которой приходится жить любому человеку, который старше двадцати. А мы старше. Мы тоскуем по давним славным временам, детству с родителями в стране, которой больше нет… Туда нельзя позвонить по скайпу. А в современном мире общаться можно и удаленно. Так что связей мы не утратили. Может быть, даже упрочили. Вот, например, мы подружились с Артемом Цветковым, он ведет уже несколько лет нашу страничку «ВКонтакте», там около 3500 постоянных участников – и это наши друзья, из разных стран. Там много интересных для нас новостей, обсуждений, постоянная обратная связь с читателями. Мы ведем там полемическую «Гостевую», нашими гостями были Александр Роднянский, Анджей Сапковский, Олди, Евгений Лукин, кинорежиссер Олег Асадулин, писатели Григорий Панченко, Екатерина Федорчук, Вероника Мелан. Слава Интернету.

– «Армагед-дом» – роман о регулярных катастрофах и циклическом развитии – сбылся в очередной раз на наших глазах. Что все-таки сделать, чтобы круг разомкнулся?

– Мы придумали книгу, она называется «Лекарство» – всякий, кто прочтет ее, излечится душой и увидит выход из безвыходного положения. Но мы пока не умеем ее написать.

Здесь впервые собраны воедино материалы авторской ежемесячной колонки «Постскриптум. Моменты счастья», которая выходила в журнале «Мир фантастики» в 2017 году. Материалы, дополненные и расширенные. Поразительные по своей откровенности размышления о жизни, творчестве, соавторстве, об ухабах, шишках и радости на их непростом пути в мире, которого больше нет. В мире, которые они сами создают. В мире Марины и Сергея Дяченко.

Марина и Сергей: Вряд ли у человека есть инстинкты агрессии и саморазрушения, о которых однажды говорил Фрейд, но вот у современной цивилизации стремление к ним налицо. Мир сходит с ума; впрочем, это обычное его состояние. Быть счастливым в этом мире – нетривиальная задача. Но что такое счастье? Мы ответим на этот вопрос столько раз, сколько сумеем.

Сергей: Расскажу об одном миге счастья, остром и прекрасном, которое я испытал еще студентом мединститута. Я был фанатом кино. Жадно смотрел фильмы, до которых мог дотянуться. В те годы в СССР единственной возможностью увидеть зарубежные фильмы был Московский кинофестиваль. Когда он наступал, у кинотеатров, где шли фестивальные фильмы, выстраивались огромные очереди. То был период расцвета французского и итальянского кино. Моим любимым актером был Ален Делон, уж не знаю почему; но вот как увидел его в «Рокко и его братьях», так и прикипел сердцем. И вот на одном из фестивалей – показывают «Искатели приключений», а там Делон, да еще в паре с Лино Вентура. Я провел ночь у костра близ кинотеатра, чтобы не потерять очередь по записи. Прекрасная ночь – песни под гитару и такие же обалдуи-киноманы, готовые часами спорить о кино. Давка у касс. И вот, в конце концов, я в зрительном зале, совершенно счастливый, на экране появляется Делон… а потом меня разбудили, когда картина закончилась. Оказалось, я так устал, что уснул и фильма не увидел. А все равно испытал блаженство…

К Делону мы еще вернемся, а теперь вот о миге счастья уже в наше время. В 2015 году у меня был юбилей, семьдесят лет. Я совершенно не ощущаю этот возраст, но родные и друзья задумались – что подарить? Воспользовавшись ситуацией, я отказался от всего, но категорически потребовал единственный подарок – кота. У нас жил черный кот Дюшес, почти двадцать лет, был членом семьи. Маринка тяжело переживала его утрату и слышать не хотела о котах, думая об ответственности за его здоровье, возможности кошечьего побега и прочих ужасах. Но юбилей – и она согласилась. Я погрузился в мир Интернета и в конце концов остановил свой выбор на мейн-кунах – это такие львы среди котов, царственные, пушистые, огромные. Присмотрел котенка в помете, с родословной как у английского аристократа, очень симпатичного. И стал считать дни до своего дня рождения. А моя дочь Анастасия и говорит: «Папа, а давай возьмем котика в приюте. С родословной – их и так возьмут, а вот эти, в приюте…» Я ее и послушал. Увидел в Интернете – есть в приюте мейн-кун, котенок, рыжий, как я и хотел. Поехали смотреть… И увидели испуганное создание, дрожащее, блохастое, с колтунами, слезящимися глазами, с царапинами… С целым букетом болезней. Какие-то навыки домашнего кота у него сохранились – но как он оказался на улице? Тайная драма. В Америке практически нет уличных животных, а если попадаются – их помещают в приюты. Есть приюты, где животным дают только пять дней жизни. Если никто не забирает – их усыпляют. Этому оставался день. Я как увидел взгляд этого рыжего кота… Теперь он у нас, роскошный рыжий кот, зеленоглазый, пушистый. Никакой он, конечно, не мейн-кун, но какое это имеет значение? Он у нас любимец семьи, очень ласковый, разговорчивый – такое впечатление, что он понимает, что его спасли, и поэтому он ведет себя как собачка – ждет, узнает. Доверчивый, ласковый, разговорчивый. И общение с нашим Рыжиком – миги счастья для нас.