Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Отыскав нужную точку на камне, женщина-боуги нажала на неё и что-то прошептала; слабое зелёное мерцание на миг озарило рыжий ёжик на её голове и острые уши. Тааль молча ждала, приникнув к старому ясеню. Где-то вдалеке, предвкушая солнце, затенькали первые птицы — от их пения её, как обычно, кольнула тоска.

Нож боуги Тааль спрятала в потайной карман, который обнаружился на одежде — подарке Фиенни. Теперь он вжимался ей в бок, и казалось, что холод лезвия чуется даже сквозь ножны. Симпатия, которой она сначала радостно прониклась к Дане, померкла во многом из-за этого ножа: майтэ не должны, не могут носить оружие, и кому, если не хитроумным боуги, знать об этом?…

«Но у меня не тело майтэ, — грустно напомнила себе Тааль. — Дана уже не видит её во мне. Я почти бескрылая».

— Ну вот, готово.

Мягко ступая, Дана попятилась от валуна. Оказывается, он отодвинулся в сторону, приоткрыв квадратную плиту — точную копию той, которая из Молчаливого Города перенесла Тааль сюда, под Холм. Тааль это совсем не удивило: она уже не верила в совпадения.

— Это перенесёт меня к Золотому Храму? — спросила она. Боуги с уважением повела жёлтыми глазами — может, не ждала от Тааль такой деловитости.

— Да, Тааль-Шийи, это портал прямо туда. Один из залов Эанвалле — вроде бы в подземельях — уже давно посвящён атури. Я никогда не бывала там, но знаю, что духи собираются там, когда хотят обсудить что-то важное вместе. А случается это не часто: не мне рассказывать тебе, какие они жуткие себялюбцы…

«Как и вы», — невольно подумалось Тааль. Она тут же упрекнула себя за эту мысль (разве так платят за гостеприимство?…), но прогнать её уже не получалось. Как ни крути, она ждала другого приёма от боуги.

Или, возможно, доброта Фиенни просто избаловала её?…

— Хорошо, — Тааль неловко попереминалась с ноги на ногу, не зная, что ещё сказать. Дана как-то слишком пристально смотрела на неё снизу вверх. Занимавшийся рассвет разогнал лесных светлячков, но было всё ещё чересчур темно, чтобы Тааль могла чувствовать себя свободно. Майтэ живут при солнце, а ночами возвращаются в гнездо…

Которого у неё уже нет.

— Спасибо ещё раз, — выдавила наконец Тааль. — Я не забуду всего, что…

— Тебя мучит нетерпение, Тааль-Шийи, — тихо проговорила Дана и вдруг с женской доверительностью взяла Тааль за руку; та, вздрогнув, почувствовала тепло по-детски маленькой сухой ладошки с перепонками между пальцев. — И это не то нетерпение, которое я заметила и сородичах… Что поведал тебе волшебник в городе призраков? Почему ты так хочешь к тауриллиан?

— Я ведь объясняла, — пробормотала Тааль, разрываясь между желанием вырвать руку и рассказать уже хоть кому-нибудь всё начистоту…

До сих пор такого слушателя у неё не находилось. Турий и Гаудрун, каждый по-своему, не поняли бы её, а Фиенни… Что-то (ей не было ясно до конца, что именно) мешало быть с ним полностью откровенной. То есть Тааль, конечно, доверилась ему, как мало кому в жизни, и увидела в нём — пусть мёртвом — сияние тысячи песен. Но озвучивать ту правду при Фиенни было почему-то нельзя, и это никогда не вызывало у неё сомнений.

Ну, и ещё Дана всё-таки была женщиной — взрослой женщиной, женой и матерью. Тааль так давно не беседовала по душам с матерью (да и было ли это вообще?…), что эта минута перед рассветом стала неожиданно сильным искушением.

— Я хочу помочь матери и найти друзей. И, если получится, помешать тауриллиан захватить Обетованное.

— А ещё? — с нажимом спросила Дана. — Тебя ведь манит туда и что-то ещё. Что-то для себя, так?…

Альен из-за моря, Повелитель Хаоса, несущий сюда темноту. Любимый ученик Фиенни. И её сны, о которых известно одному Эоле — и то лишь потому, что он дух, от которого ничего не скроешь…

Тааль покачала головой и выдернула руку. Это было, к счастью, легко: её новое неуклюжее тело в разы превосходило по силе хрупкую боуги.

— Ничего подобного, даю слово майтэ. Мастер Фаэнто в Молчаливом Городе просто поставил меня на ноги после перехода через Пустыню…

— Ладно, — не дослушав, Дана тряхнула головой. — Если не хочешь, не рассказывай. Ты права, Тааль-Шийи: о многих вещах лучше молчать, особенно с теми, кого знаешь первую ночь… Я только прошу тебя: не забудь о своём обещании. И о нашем подарке.

Тааль кивнула и уже шагнула к плите (хотелось поскорее покончить с этим неловким моментом), но тут новый шорох — уже явно не звериного происхождения — донёсся из кустов вслед за вежливым покашливанием. Дана тихо пробормотала что-то бранное и, метнувшись к зарослям, за ухо вытащила оттуда скулящего Ришо Вещие Сны.