Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— Почему? — удивилась Тааль. — Вы бы предпочли, чтобы я сразу отправилась к тауриллиан, даже не обговорив план действий с вами и духами-атури? Со всеми, кто против?…

— Смешно — «план действий»… — Вирапи покачал головой, его острые уши дрогнули, а в лице появилось затаённо-печальное знание. Точно такое же выражение промелькивало у Турия, а Ведающего из гнездовья Тааль сопровождало всегда. — Не может с ними быть никакого плана, о юная майтэ. Ты просто не имела дела с тауриллиан… И — да, я предпочёл бы так, раз уж ты сама рвёшься к зверю в когти. Потому что Дана хочет отдать тебе…

Тут снова раздались лёгкие шаги Даны, и Вирапи не договорил. Тааль встала (ёжик разочарованно пискнул); она уже смирилась с тем, что этой ночью нечего надеяться на сон. Недолгий отдых в доме Фиенни уже позади. Никто больше не станет жалеть её, и никто не окружит её путь жасминовыми кустами…

Дана, улыбаясь, торжественно подошла к Тааль. Она держала нож — просто длинный нож с широким лезвием, — но по меркам её роста он казался скорее коротким мечом. Тааль, как любая майтэ, поглядела на лезвие с отвращением. Даже рукоять, которую украшал изящный орнамент из дубовых листьев, не могла победить в ней древний ужас перед заточенным железом.

— Это Нож Холма, Тааль-Шийи. Оружие наших предков… Такой же есть у каждой семьи под Холмом, и свой мы вручаем тебе, — Дана убрала подарок в кожаные ножны и протянула его рукояткой вперёд. — Он защитит тебя в опасности и подскажет, что делать, когда нужен будет правильный выбор. Если такая пора настанет, просто возьми его… — Дана сделала многозначительную паузу; Вирапи, отвернувшись к окошку, махал Бригхи, с которым Большой Ли разучивал диковатые танцевальные движения. — Возьми — и не ошибёшься.

Тааль нерешительно взяла нож и попробовала заглушить все дурные предчувствия… Отказ от такого почётного дара будет выглядеть как оскорбление. Можно спрятать его куда-нибудь и забыть. Всё просто.

— Ты предпочитаешь выйти на поверхность прямо сейчас? — спросила Дана, и в напористо-ласковой интонации уже ощущался ответ. Так майтэ из становящегося на крыло молодняка подначивали друг друга перед полётом — «А слабо тебе сделать двойную петлю против западного ветра?… Да точно слабо!» — Чтобы посовещаться с атури, я хочу сказать. Думаю, они уже ждут тебя в Золотом Храме.

— Где?…

Почему-то Тааль представляла себе, что атури будут говорить с ней в родной, так сказать, среде: как Эоле у водоёмов и Хнакка в песках. Храм… Это пугало сильнее, чем Нож Холма в руке.

— В Золотом Храме, Эанвалле на языке тауриллиан, — пояснил Вирапи. — Они возвели его, когда первые боуги укрылись под Холмом — в основном, чтобы обозначить границы своих владений… Ну, и ещё в знак уважения к духам, конечно. По-моему, нет прекраснее места в Лэфлиенне — да и во всём Обетованном, возможно.

Тааль немного поразмыслила для приличия. Ёжик, уже позабыв о новой привязанности, отбежал прочь, к мисочке с молоком; это было даже слегка обидно.

До сих пор Тааль казалось, что самое прекрасное место Лэфлиенна — это Молчаливый Город. Или гнездовье на Высокой Лестнице — если считать только живые места…

— Я очень благодарна вам за встречу, за приют и советы, — проговорила она, поклонившись боуги, как учил её Фиенни. — И за ценный подарок. Обещаю, что не забуду о ваших сородичах… там. Проводите меня, пожалуйста, к Золотому Храму.

Ещё совсем чуть-чуть, и она встретится с гостем своих снов. Встретится и расскажет, как сильно его ждёт тень учителя.

Резные дубовые листья на рукояти впились Тааль в ладонь — словно скрепляли печать договора.

Нитлот не любил города беззеркальных и предпочитал не задерживаться в них дольше, чем на пару дней. Там было шумно и грязно, улицы располагались бестолково, а нищета маленьких ферм, посёлков в предместьях, кварталов мастеровых как-то злорадно сочеталась с роскошью мест, где жили купцы, местные власти или наезжавшие аристократы. Мало где в Обетованном Нитлот встречал, например, продуманную систему подачи воды или (о Порядок, помилуй) просто канализацию… Оттого на рынках, в переулках, даже на площадях у ратуш в Дорелии и Феорне царила невыносимая вонь, которую беззеркальные будто не замечали. В Ти'арге, где столица-Академия и маленькие городки славились благоустроенностью, с этим было не так безнадёжно. Ну а в самых северных и южных землях — Альсунге, Кезорре, диком Шайальдэ и Минши — Нитлот никогда не бывал. И, признаться, не рвался восполнить эти пробелы: по его убеждению, в этом мире (а уж о других не ему судить) не придумали места более приятного для глаза и удобного для жилья, чем Долина.