Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Всё это время Вирапи, сидя на кровати, позёвывал и тёр глаза, но не забывал исподтишка наблюдать за Тааль. Она стояла, растерявшись и не зная, сумеет ли чем-то помочь: с такой скоростью и бесшумной грацией двигалась Дана, накрывая на стол-кувшинку.

— Всегда она так, — вяло вздохнул Вирапи, обращаясь к Тааль. — Вобьёт себе что-нибудь в голову, и её уже не остановить… Лучше сядь: она только злится, когда ей мешают.

Вирапи, однако, тоже поучаствовал в приготовлениях: пальцем с длинным изогнутым ногтем (честно говоря, больше похожим на коготь) начертил в воздухе что-то вроде бутылки. Навстречу ёжику по сухо шуршащему ковру сразу метнулась миска, и кто-то невидимый щедро наполнил её молоком.

По-кошачьи подрагивая острыми ушами, Дана поставила на стол горшок с золотистым маслом. Рядом по щелчку её пальчиков очутилось блюдо, до краёв наполненное нарезанными ломтями хлеба, который теперь для Тааль стал знаком всего человеческого. Чайник тоненько засвистел, и боуги-хозяин одобрительно посмотрел в его сторону.

— Сегодня быстро, — отметил он. Дана закатила глаза с непередаваемым выражением — будто грамотей в кругу тупиц-односельчан…

Как-как?…

Тааль замерла, вжавшись в резную спинку своего стула. Это снова была не её мысль. Такое сравнение — вне горизонта её жизни, её памяти. Неужели сознание ученика Фиенни упрямо продолжает вторгаться в её сознание?…

— Но разве?… — начала она, чтобы отвлечься. Женщина-боуги фыркнула, не дав ей договорить, и бережно сдвинула крышку горшочка.

— Вирапи верит, что его дедушка заговорил чайник, и тот с тех пор различает плохих и хороших гостей. Для тех, кто приходит с честными намерениями, закипает сразу, а остальных заставляет ждать.

— А Вы в это не верите? — спросила Тааль, наблюдая, как супруга Вирапи отмеренными движениями размазывает масло по хлебу. Морщинки на её широком лбу разгладились, а глаза благоговейно засияли. Она не пользовалась магией — видимо, из-за явно особого отношения к маслу в селении боуги. — Таких заклятий не существует?

— Существуют, конечно, — проворчал Вирапи и пододвинул к себе чашку, не коснувшись её. — Сколько угодно. Просто ей кажется, что тогда чайник вообще бы никогда не свистел… Так ведь, ненаглядная моя?

Сердито покосившись на него, «ненаглядная» с ожесточением плюхнула на очередной кусок двойную порцию масла.

— Я не верю в чьи бы то ни было добрые намерения, пока мы здесь — разумеется, речь не о присутствующих, — отчеканила она. — Повторяю в триста тридцать восьмой раз.

— Триста тридцать девятый, — поправил Вирапи.

— Триста тридцать девятый, — исправилась Дана. Уточнение определённо не показалось ей важным.

Оба помолчали. Чайник, разумеется, сам описал круг над лепестками кувшинки (свитки и таблички Дана бесцеремонно сбросила на кровать), и через несколько секунд Тааль уже вдыхала пахнущий травами пар. Странно: она будто бы не уходила из дома Фиенни, и в то же время — всё здесь было совсем иначе…

— Так, значит, это Вы позвали меня? — спросила Тааль, глядя на Дану поверх чашки. Её клонило в дремоту, но сон по ночам, кажется, среди боуги не поощрялся.

Хозяйка кивнула.

— Да, Тааль. Я позвала тебя, потому что услышала, как Лорри трещал о планах бессмертных, — отставив кружку, она аккуратно надкусила хлеб; Вирапи покорно последовал примеру жены. — Об их планах на тебя.

— Что же именно он говорил? — Тааль постаралась не показать, что взолнована. Музыка на поляне становилась всё разнузданнее, меньше и меньше соответствуя её настроению.

— Что тауриллиан ждут невинную майтэ, с которой поделились тайными знаниями сами духи, — тихо проговорила Дана, глядя на неё всё более изучающе. Тааль опять стало не по себе. — Ждут, чтобы совершить какой-то древний обряд, вернуть себе былое могущество и разрушить барьер… Тебе что-нибудь известно об этом?

— Боюсь, не больше, чем вам, — Тааль неуверенно улыбнулась. — Я случайно оказалась посреди всего этого. Случайно покинула своё гнездовье…

— Случайностей не бывает, Тааль-Шийи, — наставительно подняв палец, протянул Вирапи. Тааль заметила, что лучшие куски он оставляет для жены, а ещё — что втихомолку колдует, делая шум за окнами всё глуше и глуше. — По крайней мере, вот в таком смысле.

— Верно, — согласилась Дана. — Обычная беспомощная майтэ не смогла бы пересечь Пустыню Смерти. Её не пропустили бы в город призраков. Духи не говорили бы с ней и не научили бы понимать язык всего живого. Да и просто — она не пролетела бы через земли, охваченные войной… Не смотри так: до нас доходят слухи о событиях вне Холма. Мы знаем, что натворили там кентавры-возвращенники и оборотни-Двуликие, когда рвались услужить тауриллиан…