Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Но никто, как водится в жизни, замечать и не рвался. То есть Ривэн, конечно, всеми силами старался влезть в благостное одиночество Альена, невесть почему думая, что так ему помогает; настоящего понимания в этом было не больше, чем хмеля в слабеньком дорелийском сидре. Исполнив ежедневную задачу «поддержки» и «утешения», Ривэн погружался в расслабленное довольство собой. Он, кажется, нашёл, чем гордиться: ещё бы, он ведь плывёт в самое сердце опасности, да ещё и преодолев свой страх перед морским чудищем… Он совершает подвиг.

Альен не любил в себе такие мысли: всё-таки снисходительное презрение к Ривэну он изжил ещё в Минши. Но порой в нём слишком уж явно проступали слова и ужимки Ван-Дир-Го — рабские слова, рабские ужимки… К тому же Альен очень хорошо понимал, «где у морковки корни», — как говорят ти'аргские крестьяне, обожающие самые не конкретные вещи в мире сравнивать со своими огородами. Ещё до смерти Бадвагура у Ривэна появился особый, лихорадочно-взрослеющий взгляд; и уж Альену точно не надо было объяснять, что он означает. Дорелиец мысленно строит себе добровольную пыточную, а он не вправе, да и не хочет запрещать ему это.

…Шёл девятый или десятый день плавания. Альен вообще-то считал, но не был уверен. Боль в груди грызла его с крысиным упорством, подкатывая то к рёбрам, то к горлу. Он стоял на палубе и смотрел, как медленно рассеивается туман; ступеньки, ведущие из трюма, заскрипели под Ривэном даже раньше, чем он ожидал.

— Я тут Вам… тебе принёс, — сказал по-утреннему хрипящий Ривэн, подкравшись тихо, как истинный вор. Альен втянул незнакомый запах — терпкий, с горчинкой — и вопросительно посмотрел на дымящуюся кружку у него в руке.

— Что, опять покопался в запасах Сен-Ти-Йи?

На корабле был запас всего необходимого, рассчитанный на долгое путешествие: от довольно однообразной, но сытной пищи до мыла и сменного белья. Такую роскошь нельзя было и сравнить с сухарями и бесконечным маслом Зелёной Шляпы. Уже в первое утро возле койки Альена ждали кем-то заботливо приготовленные комнатные туфли; он не особенно удивился, когда они пришлись как раз по ноге. А внизу, под блестящей чёрной палубой, обнаружился даже маленький винный погреб, где пылилось кезоррианское красное… Он не стал расспрашивать Сен-Ти-Йи, где и как их корабль успел обзавестись всем этим. Не очень приятно будет узнать, что, например, сыр и сушёные фрукты, которые с аппетитом ешь вечером, магия извлекла из полипов в теле Дии-Ше или какого-нибудь нароста на его костях…

— Ну… Да, — Ривэн, чуть-чуть отодвинувшись, протянул ему кружку с тёмным напитком. Запах, надо признать, был весьма заманчивым. — Там есть мешок с мелко намолотыми зёрнами… Я спросил у неё, что это. Она сказала, что люди выращивали их в Лэфлиенне, на западе, когда жили там. И что у тауриллиан до сих пор немного осталось… Попробуй, это не ядовитое.

— Жаль, — вздохнул Альен, поднося кружку ко рту. — Было бы куда забавнее, если бы именно сейчас она надумала нас отравить.

Снова ты рисуешься перед ним. Мальчишка и так ночами не спит — для чего, бессовестная ты скотина?… Интересный эксперимент, не так ли?

Напиток оказался горьким, но в меру, а его послевкусие, наоборот, отдавало сладостью. Даже в промозглом тумане Альен почувствовал, что согрелся; сердце забилось бодрее и вроде бы соизволило меньше жаловаться.

— Она не сказала, как это называется? — спросил он, мысленно делая пометку на будущее. А если смешать бодрящее питьё с его снадобьями, то?…

— Кофе, по-моему, — неуверенно сказал Ривэн. — Или как-то так… — он помялся, потирая перила палубы. — Она ещё начала нести что-то о других мирах и о том, что там тоже такое растёт. Как всегда.

— Как всегда? — Альен посмотрел на него пристальнее. — Она часто говорит с тобой?

— Как только найдётся возможность, — уныло кивнул Ривэн. — Болтливая, как старуха… Ну, настоящая старуха, то есть.

Альен задумался. Тепло от чашки неторопливо проникало в замороженные пальцы. Либо у мальчишки действительно дар располагать к себе всё, что движется (это не исключено, но в таком случае дар почему-то промахнулся на одном некроманте и одном миншийском Наместнике), либо… Сен-Ти-Йи решила зачем-то наладить с ним отношения. Надо бы выяснить, зачем.

— И что, было увлекательно? Со мной она не откровенничала по поводу других миров.

(Возможно — потому что у него, в отличие от Ривэна, может появиться шанс попасть туда…)

— Да не очень, — Ривэн вздохнул второй раз, глядя, как над кружкой тает ароматный дымок. — Скорее жутко. По её словам выходит, что есть миры, где совсем нет магии. Это трудно себе представить.