Александр Ледащёв - На единорогах не пашут [СИ]

— Что ты хочешь, Белоглазый? — вызывающе спросил Радмарт. Хелла же просто шагнул вперед, подняв на плечо свою палицу.

— Уж не думаешь ли ты, оборотень — или, точнее, не думал ли Вожак Оборотней Северных Топей, что ему удастся провести нас, фоморов? Когда Хелла решил завоевать майорат Вейа — ни с того, ни с сего, благоприятным момент не был! — мы уже насторожились, хех. А уж приглашение оборотней… Вы хорошо потрудились, Радмарт. Но вы забыли о нас — или думали успеть. Скорее, второе. Так вот — вы не успели. Хелла и Советующий под заклятьями оборотней, да, — на этих словах воины Хелла отступили от оборотней и от своего обезумевшего, оказывается, вождя. Никто не позавидовал бы им сейчас — из-под их ног уходила земля и каждое слово, сказанное Белоглазым, все сильнее раскачивало уходящую землю. — Но герцог Дорога — Друг Сов. Начиная войну с ведогонами, Радмарт, вы вышли за пределы Закона. Вы не могли этого делать. И не надо кивать на Хелла, хех — что это-де, его приглашение сорвало вас с болот. Кто может провести фомора? Ваши кудесники? Смешно! — Белоглазый со вкусом посмеялся и резко оборвал смех. — Мы пришли, Радмарт. Дорога под защитой Великих Сов — не говоря уже о Больших. Хелла, ты понимаешь мои слова, — не вопросом, приказом, огромные глаза фомора ткнули герцога прямо в сердце. Оно застонало, заныло, пелена поползла со взора великана. Он пошатнулся и прохрипел: «Да, фомор… Я понимаю тебя. Очень хорошо понимаю». Советующий же Хелла просто закрыл лицо руками и сел в траву.

— Ты переступаешь черту, Радмарт. То есть, вы уже за ней. Оборотни не должны вмешиваться в дела людей, — спокойно сказал фомор.

— Нас призвал герцог Хелла, Великая Сова.

— Это ложь, но все равно. Ты хочешь провериться с Большими Совами, Радмарт? Или уж прямо с Великими?

— Дорога оскорбил нас. Он умрет.

— Он сделал и еще кое-что, хех. Так что спрашиваю еще раз — ты хочешь провериться с Совами, Радмарт? Повелитель Севера будет тебе очень признателен. И твоей подруге, братьям, сестрам. Всем. Ну?

— Мы сразимся с Дорогой один на один, — уступает Радмарт.

— Хех, мало того — если ты будешь убит и Дорога вырежет твоих оборотней, глава Севера не сможет даже отомстить ему — вы нарушили закон. А мы, фоморы, сейчас стараемся восстановить равновесие. Не кивай на Хелла — он сам ответит за свои дела, а точнее, за ваши. Да, он под заклятием — но это его не оправдывает. Спастись он может, отдав Дороге свою Цепь, хех. Что скажешь, Хелла?

— Ты знаешь, что я скажу, — Хелла стал самим собой. На миг, но перед фомором встал величественный государь майората Хелла.

— Дорога! — Позвал Белоглазый. — Подойди ко мне, герцог Дорога!

Я спешился, кинул поводья Силе и пошел вперед. К позвавшей меня Великой Сове.

— Здравствуй, Друг Сов, — спокойно сказала Великая Сова, когда я подошел и встал перед ней.

— Здравствуй, Великая Сова, — ответил я. Вечерело…

— Герцог Дорога, за тобой право выбора. Ты можешь решить, что будет — как вы решите свои дела с Радмартом и Хелла.

— Мои дела с Радмартом я решу так, как он того захотел, — это сказал я. Герцог Дорога. Маленький сид, хотевший переселиться в мои погреба, встал перед моим внутренним взором. Я не хотел признать поражение оборотней и дать им вернуться в свои болота.

— А что ты потребуешь от Хелла?

— Об этом я буду говорить потом. Радмарт вправе быть первым — по непонятной причине, он считает за собой право оскорбленного. Пусть будет так.

Радмарт опасен. Очень опасен. Невероятно, нестерпимо, необыкновенно опасен… Сила, клокотавшая в нем, просто чувствовалась в каждом его движении — я уже говорил, что понял цену словам здесь, на Кромке? В руках оставшегося человеком — странное на вкус сочетание — секира, длинное, окованное древко, лезвие — от кончика до кончика в этом полумесяце никак не меньше локтя. Свободное, быстрое движение — вот что такое Радмарт. Звериная мощь и скорость нежитя — вот что такое Радмарт. Оскаленные в мертвящей улыбке клыки и желтые, бело-желтые глаза — вот что такое Радмарт. Загнанный в ловушку, обманутый слуга, вчерашний победитель, сегодня он будет драться за жизни своих соплеменников и родных — вот что такое Радмарт. Убитый сид, мечтавший поселиться у меня в доме. Мой дом, разрушенный и сожженный. Убитые Соседи. Убитые ведогоны. Сгоревшие печища и селища, городища и усадьбы, выкошенные под корень. Растерзанные бабы и девки. Жуть, тоска, заливаемая кровью, неугасимый голод, гнавший их вперед — вот что стояло передо мной и звалось «Радмарт». Я убью его. И вдруг он поплыл — поплыл в воздухе, поплыли его четкие очертания — он на глазах становился просто сгустком тумана, а его секира — красным лучом. Красная же корона вилась языками пламени над его головой. Он злился. А я нет. Меня уже не было. Был спокойный, жестокий разум, отслеживающий все движения Радмарта — как телесные, так и мысленные. Все стало просто. «Радмарт опасен» потеряло смысл. Он просто был — рябил, тек над травой — и он был смертен ничуть не хуже любого из здесь присутствующих. Перемена в нем не испугала меня. Мало того — даже не насторожила. Все равно. Все одно.