Анна Ходотай - Легенда о Леди Северных Чертогов [СИ]

Другие ребята посмеивались над её честностью. Уж они-то не упустили бы такой ловкий момент.

Иногда, когда хозяев не было в магазине, к Бейрис из кухни выходила пожилая женщина в обсыпанном мукой переднике и с закатанными до локтя рукавами. Повариха оглядывалась по сторонам и подзывала девочку к себе. Она осторожно вынимала из глубоких карманов смятую или подгоревшую булочку и протягивала девочке вместе со стаканом молока. Бейрис благодарила женщину и торопливо расправлялась с угощением, не столько от голода, сколько от страха, чтобы её никто не застал за этим занятием. Иначе могут и наказать.

— Ешь, малышка, не бойся, — шептала повариха с печалью в голосе: — Бедная твоя матушка, смотрит на тебя с небес и плачет…

Девочка жевала булочку и с любопытством смотрела на женщину. А вдруг она знала её родителей? Но спросить не решалась. В последний раз, когда Бейрис спросила опекуншу про семью, та пребольно поколотила её.

К вечеру дети возвращались домой. Мадам Фраен ждала их, сидя за длинным столом и держала перед собой тетрадь, в которой отмечала, кто и сколько монет принёс. После того, как сумма была скрупулёзно подсчитана, счастливчику выдавали ужин. Насколько он будет сытным, зависело от суммы, записываемой напротив имени каждого ребёнка.

Самой Бейрис чаще всего доставалось плошка супа и самый чёрствый сухарик, пополам с двумя тремя ударами тростью.

— Вот же, беда на мою голову, — ворчала Фраен. — С тебя толку на ломаный грош! Только кормить попусту.

Остальные услужливо смеялись. И толкали друг друга в бок, показывая пальцами на провинившуюся. Случалось, и кому-нибудь из них не принести нужную сумму. Как наказание каждый получал столько ударов палкой, сколько не хватало монет. В такие моменты девочка искренне сочувствовала друзьям. Она-то знала каково это быть побитой.

После ужина наступало время отдыха. Старшие оставались с мадам Фраен, помогая убрать со стола, вымыть посуду, заштопать, если нужно, одежду. Малышню отправляли сразу же в кровать. Этот миг Бейрис любила больше всего. Она забиралась под одеяло, сворачивалась клубком и закрывала глаза.

«Однажды, у меня появится брат, — мечтала она. — Или сестра. Они приедут за мной и заберут отсюда в свой домик, чтобы жить всем вместе. А зимой мы будем сидеть у очага, и рассказывать друг другу сказки».

Сказки Бейрис очень любила. Каждую ночь она представляла себя главной героиней то одной то другой истории и надеялась, что за ней однажды прилетит крёстная, найдётся отец, околдованный злыми чарами, а может и мама, найдёт её, похищенную подлым колдуном. Но это были только сказки. Поэтому, как бы девочка не мечтала, ничего волшебного с ней не случалось. Только противная мадам Фраен колотила её время от времени, и обижали более сильные и взрослые ребята. На смену сказкам и мечтам в такие вечера приходили слёзы. Девочка тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку, чтобы никто не услышал. У мадам Фраен не любят слабаков. Если узнают, что она плакала, её поколотят.

В один из дней, когда хозяйка булочной за что-то рассердившись выгнала её, так и не заплатив за труд, Бейрис не выдержала и убежала, не желая быть выпоротой. На этот шаг её подтолкнули рассказы других ребят, что уже побывали дома и были отправлены мадам Фраен по поручениям. Все, как один, утверждали, что опекунша сегодня очень зла. Бейрис попросту испугалась.

Сперва она долго бродила по улицам, разглядывая витрины и прохожих. Уже смеркалось, задул осенний, промозглый ветер и начал накрапывать дождь. Мысль о том, чтобы не возвращаться к опекунше больше не казалась Бейрис такой замечательной. Озарение пришло неожиданно. Она найдёт дом поварихи, решила девочка, попросится к ней жить, и будет той во всём помогать. Сделать это оказалось не так просто. Бейрис не знала, где живёт сердобольная женщина, что всегда угощает её. Прохожие на вопросы не отвечали, а стоило девочке зайти в любую подворотню, как бдительные консьержи гнали нищенку прочь.

Вечер и большую часть ночи Бейрис провела на улице под проливным дождём. Наконец, она так замёрзла и проголодалась, что страх наказания ослаб, девочка решила вернуться.

Мадам Фраен встретила её раздражённым ворчанием:

— Явилась. И где же ты шлялась весь вечер, глупое отродье?

Бейрис ничего не ответила. Стояла у порога и, потупившись, шмыгала носом.

Опекунша прошлась вдоль комнаты, недовольно постукивая тростью, и снова посмотрела на девочку.