Анна Рефнер - Принц и не его леди

Казалось, здесь были все. Даже те, кто не должен был находиться среди известных и талантливых. Люди в красивых нарядах вели беседы, приветливо улыбались, иногда негромко посмеивались над удачно сказанной шуткой. Вечер во дворце искусств был наполнен приятным ожиданием и непринужденной музыкой. Гости, участники, члены жюри – все с удовольствием насыщались новыми впечатлениями, на которые никогда не скупился один из главных государственных конкурсов – «Наследие». Ежегодно жители государства Номайн с интересом следили за его финалом, участвуя в голосовании за лучшее произведение, прославляющее богатую историю страны. А людям, искренне гордящимся и любящим свои корни, всегда было что представить не только согражданам, но и многочисленным зарубежным гостям.

Анорель не спеша проходила мимо небольших компаний беседующих людей в надежде найти подругу, которая отлучилась «буквально на минуточку», но в итоге пропала на все пятнадцать, что было очень большим промежутком времени по меркам человека, находящегося среди незнакомцев. Яркий, почти шиповниковый цвет её волос привлекал взгляды окружающих, но девушка не обращала ни на кого внимания и уверенным шагом направлялась к цели.

– Извините, что прерываю. Лейла, можно тебя на минуточку, – вежливо вклинилась в разговор Анорель и отвела немного в сторону очаровательную блондинку в небесно-голубом платье. – Ты оставила меня в одиночестве среди незнакомых людей перед оглашением результатов.

– Извини, немного увлеклась беседой… Но тебе тоже необходимо заводить новые знакомства. Самостоятельно, – откликнулась Лейла и довольно улыбнулась. – И этого не случится, если ты постоянно будешь со мной. Кстати, о новых знакомствах! Это Рик Нортман.

Лейла вернулась к терпеливо ожидающему собеседнику и представила его подруге.

– Анорель Мейрин, – приветливо проговорила девушка и протянула руку.

Молодой человек наклонился и вместо ожидаемого рукопожатия легко поцеловал тыльную сторону ладони новой знакомой, чем безумно её смутил.

– Очень приятно, леди, – проговорил Рик. В его ярких голубых глазах трудно было не заметить озорные искры. Тем не менее вёл он себя весьма интеллигентно. – Кажется, что мы уже где-то встречались…

– Правда? М-м-м, возможно, я с вами уже знакома…

– Я знал! Где же мы виделись? Никак не могу уловить воспоминание… – Рик изобразил на лице крайнюю степень задумчивости.

Лейла удивленно следила за происходящим. Она знала Анорель уже несколько лет и не понимала, как подруга могла утаить факт знакомства с приближённым самого наследника трона их королевства.

– Вы сопровождали принца в одной из поездок, а я смотрела на вас по телевизору, – выдала Анорель и попыталась сохранить серьёзное выражение лица.

– А я-то думаю, откуда мне знаком этот открытый взгляд! – весело улыбаясь, подыграл Рик.

Наладив контакт, молодые люди захотели переместиться в менее шумное место – к примеру, в относительно свободный холл, где можно было уютно устроиться на мягких диванах. Но путь им преградил сам принц Номайна, до этого несколько минут незаметно наблюдавший за компанией.

– О, Мартин! Ты вовремя! – обрадовано воскликнул Рик прежде, чем молодой человек поздоровался.

– Леди, моё почтение.

– Добрый вечер, Ваше Высочество, – лучезарно улыбнулась Лейла, будто полжизни готовилась к знакомству с первым лицом королевства.

Анорель откликнулась скромным приветствием и старалась держаться немного позади, чтобы случайно не выдать своего невежества в области светских любезностей.

– Позволь представить моих очаровательных спутниц. Перед тобой прекрасная Лейла Максанти, – проговорил Нортман и позже указал на красноволосую девушку: – А это чудесная Анорель Мейрин.

– Мартин Бенигайн Сидис. Рад познакомиться.

Анорель прикрылась вежливой улыбкой, втайне безмерно обрадовавшись тому, что можно рассмотреть главу государства так близко. Первым чувством, конечно же, было восхищение от личного знакомства с таким значимым человеком. К тому же выглядел принц впечатляюще. И дело было даже не столько во внешности, сколько в исходящей от него уверенности. После гибели родителей он остался совсем один, но, несмотря на это, всегда держался исключительно на высоте: ни единой вспышки гнева и лишнего недоброго взгляда, абсолютное спокойствие в ответ на сотни соболезнований. Оставалось только задаваться вопросом: как двадцатишестилетнему принцу удавалось держать себя в руках?