Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Тем не менее первым и самым важным шагом было вернуть Себастьяно память. Тогда и все остальное как-нибудь уладится, в этом я абсолютно не сомневалась. Объединив усилия, мы станем непобедимой командой и справимся со своей работой. Стопроцентно.

– Прекратила бы ты разговаривать сама с собой, – предложил Хосе.

– Ладно, – вздохнула я.

Он протянул мне руку.

– К тому же тебе выходить. Мы приехали.

– Конечно. – Опершись на его руку, я вышла из кареты. – Ты уверен, что сможешь вернуть Себастьяно память? – в сомнении спросила я.

– Да, – спокойно сказал он, опять забираясь на козлы.

Коротко и ясно. Мне тут же стало легче. Пусть этого ощущения и хватило всего секунды на три.

– Ну, до вечера, – подавленно попрощалась я.

– До вечера, – он щелкнул кнутом, и обе лошади размеренно тронулись с места. Я смотрела вслед уезжавшей карете, пока она не завернула за угол и не скрылась из виду. Внезапно меня охватило какое-то нехорошее чувство. Такое, словно из-за угла сейчас появится Мерфи со своим законом и перечеркнет все мои планы.

Но из-за угла появился кое-кто другой. Или, точнее, он вышел из дома на противоположной стороне площади. Шкатулка чуть не выпала у меня из рук. Это был Себастьяно. Широкими шагами он направился в сторону отходившей от площади улицы. Вот черт, они разминулись с Хосе буквально на пару секунд! Но зато я еще здесь. Счастье пронзило меня, казалось, я не видела его несколько столетий. В определенном смысле так оно и было.

Я так обрадовалась, увидев Себастьяно, что подняла обе руки и стала махать ему как сумасшедшая.

– Эй! Я здесь!

Он замер и медленно развернулся в мою сторону. И остался стоять с опущенными руками, словно кто-то открыл клапан и выпустил из него весь воздух. Но через мгновение он уже мчался мне навстречу.

– Анна, – крикнул он не менее громко, чем позавчера вечером на мосту. А затем бросился ко мне. Шпага у него на боку болталась и била по ногам, но ему это, казалось, ни капли не мешало. Я побежала навстречу, и мы встретились посередине площади. К моему безграничному удивлению, я увидела в его глазах слезы. В нем шла какая-то внутренняя работа, и выглядел он совершенно потрясенным.

Я бросилась в его объятия, сама не своя от счастья, а он подхватил меня и закружил, так что ноги мои повисли над землей.

– Бог мой, ты жива! – он прижал меня к груди и, зарывшись лицом в мои волосы, глубоко вдохнул. Затем он вернул меня на землю и пристально взглянул в лицо.

– Ты не умерла!

И у меня слезы навернулись на глаза. То ли смеясь, то ли плача, я покачала головой.

– Нет, не умерла! – Я обвила его руками и быстро поцеловала, мне было совершенно наплевать, кто там на нас смотрит. Он все вспомнил! Сияющими глазами я глядела на него, затаив дыхание от восторга.

Он взял мое лицо в ладони, словно хотел удостовериться, что я настоящая. Черты его стремительно омрачились, в глазах я уловила боль.

– Я прыгнул в воду и все нырял, надеясь найти тебя, снова и снова.

– Какой ты хороший, – растроганно сказала я.

Он погладил мои волосы и нежно поцеловал меня. По телу пробежала сладостная дрожь.

– Я пережил самые ужасные минуты в своей жизни, – тихо сказал он. – Ты пропала. Исчезла без следа. И как же тебе удалось спастись?

– Ну, я же перешла.

Он наморщил лоб.

– Что значит – перешла?

Я напряженно всматривалась в него. О нет! Он так ничего и не вспомнил! Я слишком рано обрадовалась. В горле застрял ком. Ну, естественно, было бы слишком хорошо, если бы все уладилось само собой.

Но чувства Себастьяно испытывал самые настоящие! Он подумал, что я утонула, и совершенно отчаялся. Он любит меня, и не важно, в чем там он пытался меня убедить при нашей последней встрече. Ага, тактика, как же! Мы – одно целое, и он это прекрасно понимает, с памятью или без.

– Что значит – перешла? – повторил он.

– Э-э-э… я так сказала? Конечно, я хотела сказать – уплыла. А сначала меня несло течением. Далеко-далеко. Пока у меня наконец не появились силы выбраться на берег, – я загребала руками, показывая, как это делала. В довершение я быстренько приукрасила историю, чтобы сходились концы с концами: – На берегу меня, почти захлебнувшуюся, подобрала одна крестьянка и взяла в свою хижину. Там я, совершенно без сил, лежала на мешке с соломой и приходила в себя до тех пор, пока этим утром не смогла встать на ноги.

Я могла бы навыдумывать и побольше, но Себастьяно, видимо, вовсе не нуждался в таких подробностях. Обняв меня за плечи, он очень серьезно сказал: