Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Тот предусмотрительно отпустил мое горло. Зажмурившись, он молниеносно схватился за маску. Его намерения были совершенно ясны – быстро перейти во времени в любую точку по своему усмотрению. Может быть, на один из карибских островов. Или в Берлин, к подруге.

– Нет, – смогла я лишь тихонько прохрипеть, потому что сильное давление травмировало горло, но этого было более чем достаточно.

Все оказалось очень просто. Теперь деться ему было некуда. Против моей воли использовать маску он не мог. Этого-то он и не учел. Или ничего об этом не знал. Очевидно, клошар рассказал ему далеко не все.

Себастьяно приставил острие шпаги к горлу Гастона. Затем он, сорвав с него маску, бросил ее на пол.

– Вот ты и попался! – воскликнул он, а затем стремительно обернулся ко мне:

– Анна?

– Со мной все в порядке, – прохрипела я, спешно поднимая маску.

– Я выбираю пистолеты! – дрожащим голосом заявил Гастон. Его жирный подбородок трясся, но острие шпаги почти не оставляло ему свободного пространства.

– Я не дерусь на дуэли со всяким отребьем. Выбрать ты можешь только место, куда я воткну тебе клинок – в глотку или в сердце.

Я точно знала, что он не станет убивать безоружного, но Гастон, казалось, был в этом вовсе не уверен.

– Анна! – заскулил он. – В память о добрых старых временах… – Осторожным движением он нащупал карман, достал оттуда колье и бросил мне.

– Вот, чтобы ты убедилась, что я готов сотрудничать! Пожалуйста, скажи теперь своему другу, чтобы он убрал шпагу!

– Что здесь, черт побери, происходит? – воскликнул Филипп.

– Все это лишь недоразумение, – сказала Сесиль.

Филипп смотрел на нее с упреком.

– Ты стояла и смотрела, как он ее душит! Ведь он хотел убить ее! А ты просто стояла рядом и ничего не делала! Что вы замышляли вдвоем, ты и этот подонок?

– Мы ничего такого не планировали! Я просто хотела… я бы никогда…

– Ты предала ее! Мы обещали ей помочь! Мы ведь ее друзья!

– Филипп, прошу тебя, я ни в коем случае не собиралась… – она замолчала.

В дверях показались гвардейцы, Жак и Жюль, друзья Себастьяно. Тут же поспешив к нему, они встали рядом и обнажили свои грозные клинки. Три мушкетера в своей стихии.

– Этого арестовать и заковать в цепи, – приказал им Себастьяно. – Эту передать внизу караулу, чтобы отвезли в Бастилию.

– Кого? – в один голос спросили Жак и Жюль.

Поймав взгляд Себастьяно, я вздрогнула от ужаса.

– Вот этого, толстого, – Себастьяно показал на Гастона. – И ее, – он перевел взгляд на Сесиль.

Я затаила дыхание от страха, Филипп тоже внезапно побледнел, но продолжения не последовало.

Мы с Филиппом потрясенно смотрели, как два мушкетера схватили Сесиль и Гастона и потащили их в коридор. Сесиль, повесив голову, не произнесла ни слова. Проходя мимо меня, она не подняла взгляд. Филипп смотрел ей вслед. В глазах у него стояли слезы, а плечи вздрагивали от подавляемых рыданий.

Себастьяно без лишних слов притянул меня к себе и крепко обнял. Я была не в состоянии так хорошо держать себя в руках, как Филипп, и сразу же разревелась, вне себя от облегчения и любви и все еще под воздействием пережитого шока.

– Вот видишь, к чему приводят неразборчивость в знакомствах и участие в опасных интригах! – сердито сказал он мне прямо в ухо. Повернувшись к Филиппу, он угрожающе прибавил: – Это и тебя касается, юноша. Тебя уберегла только твоя верность Анне, иначе бы ты точно так же отправился за решетку.

Отступив на шаг, он взял меня за плечи.

– И о чем ты только думала?

– Я всего лишь хотела защитить королеву, – без обиняков ответила я. – Понимаешь, это моя задача.

Он задумчиво смотрел на меня.

– Ты на этом совсем помешалась, да?

– Так же, как и вы помешались на поддержке другой стороны, не больше и не меньше, – вмешался Филипп. Он явно пришел в себя. Лицо у него все еще было бледным как мел, но плечи он распрямил, и во взгляде появилась твердость. – Бороться за свое дело и, если потребуется, жизнь за него отдать, как это сделала Анна, – что же в этом плохого?

– Плохо, если борешься не за правое дело.

– Это с какой стороны посмотреть.

Себастьяно собрался было возразить, но, передумав, покачал головой.

– У меня нет ни времени, ни сил вести с тобой философские споры. Филипп – ведь тебя так зовут, да? Филипп, ты только что едва не угодил в тюрьму. Не испытывай судьбу, лучше помолчи.

Обернувшись ко мне, он внезапно взял из моей руки бриллианты, и я даже не успела понять, что он делает.