Яцек Пекара - Прикосновение зла

– Я хочу провести даже не рутинный допрос, а просто кое-что выяснить, – заверил я бургомистра, – учитывая вполне понятные интересы города и его жителей.

Филипп Бромберг – так звали бургомистра – смотрел на меня исподлобья и нервными движениями поглаживал длинную шелковистую бороду, которая спадала ему на грудь наподобие мехового воротника. Он явно пытался найти аргументы, чтобы отказать мне, но и для него, и для меня было очевидно, что отказать он не может. У меня ведь были официальные полномочия, чтобы расследовать дело Роберта, но даже если бы у меня не было соответствующих документов, он не смог бы мне воспрепятствовать.

– Я искренне польщён тем фактом, что преславный Инквизиториум заинтересовался проблемами нашего маленького тихого городка, – сказал он в конце концов покорным тоном. – Но поверьте мне, господин инквизитор, что мы имеем здесь дело не с чем иным, как с обычным преступником, который сорвал зло на жене, потому что та не смогла подарить ему наследника. Вот и всё, печальная история, каких много.

– Полностью с вами согласен, – ответил я искренне. – И я тоже думаю, что зря трачу здесь время. Но вы знаете, как бывает: господин приказывает, слуга выполняет. Приказ есть приказ, господин Бромберг, и нам, бедным, тут ничего не поделать.

Он грустно покачал головой, при этом достаточно осторожно, чтобы не разрушить этим движением композицию из собственной бороды, которую он только что соорудил аккуратными поглаживаниями.

– Я бы хотел, чтобы вы хорошо провели у нас время, и чтобы вы добром вспоминали Виттлих. – Он улыбнулся так тепло, словно я был его другом, который только что предложил ему беспроцентный кредит. – Позвольте предложить вам уютную комнату у мастера-красильщика Эриха Грюнна. Я пошлю парня, чтобы он вас проводил. У Эриха и спокойно, и удобно, а его жена... – он мечтательно зажмурился. – Боже мой, как эта женщина готовит! Говорю вам, вы никогда не забудете её черепаховый суп. Отличное блюдо, хотя и постное. А раки? Как она готовит раков! Вы не поверите, пока не попробуете.

– Я буду искренне вам благодарен, – уверил я его. – А когда я размещусь, будьте так любезны, проводите меня к Роберту Пляйсу, я хочу встретиться с ним уже сегодня.

– Я вижу, что вы, осмелюсь заметить, настоящий трудяга, мастер, – заметил он, казалось бы, добродушно.

Двоюродный брат Оттона сидел взаперти в подвале дома бургомистра. Как видно, достойный отец города решил сам заботиться о безопасности заключённого, понятно, с помощью красноносых парней из городской милиции, которые, когда мы открыли дверь, как раз играли в кости. А один из них ругался так изобретательно и так мерзко, что я давно не слышал подобной связки проклятий. При виде нас они вскочили с мест, а сквернословец уставился на нас с раскрытым ртом. Я осмелился заключить, что он не относился к людям, разум которых парит, словно на крыльях Пегаса.

– Это так вы охраняете заключённого, мерзавцы?! – Рявкнул бургомистр.

– Так он заперт. Ему всё едино, играем мы или ещё чем занимаемся, – буркнул один из милиционеров, похоже, самый смелый и самый красноречивый.

– Хорошо, вот это ты и объяснишь мастеру инквизитору, который как раз приехал поговорить с заключённым. Или, может, у него другого дела нет, кроме как беседовать с охранниками? – Добавил Бромберг со злым блеском в глазах.

Разговорчивый стражник невольно отступил на шаг и посмотрел на меня с явным испугом.

– Мы ничего... только в кости играем. Ну, это ведь христианское развлечение, вроде бы...

– Ну, ты! – Бургомистр погрозил ему пальцем.

Затем он потянулся за пояс, вытащил здоровенный ключ и принялся ковыряться им в замке. О-хо-хо, всё-таки Бромберг не доверял парням из милиции настолько, чтобы предоставить им доступ к заключённому. Может, и правильно, поскольку если Роберт Пляйс располагал солидным состоянием, кто знает, не смог бы он купить себе минутную невнимательность охранников?

Кузен Оттона лежал на деревянной койке и даже не шевельнулся при виде нас. Я внимательно осмотрелся и должен был признать, что Бромберг не мучил своего заключённого неудобствами. Кровать была простой, но прочной, с хорошо набитым сенником и толстым одеялом. На столе я заметил тарелку с несколькими кусками хлеба и мяса, кувшин и два яблока. На сундуке стоял подсвечник с тремя свечами, дающими достаточно света, чтобы Роберт мог скоротать чтением ожидание казни. Поскольку в ногах кровати лежали две книги в чёрных кожаных переплётах. А в углу стоял большой горшок с двумя широкими ручками. К счастью, он был накрыт крышкой, хотя от него всё равно довольно ощутимо воняло. Похоже, как обычно, подобный смрад мешал только мне, потому что Бог соблаговолил благословить меня чрезвычайно чувствительным обонянием. Впрочем, я часто задавался вопросом, подходит ли слово «благословить» в подобных случаях...