Денис Чекалов - Дарующая жизнь

– Ни о чем он не смог бы догадаться! Ему рассказал все один столичный магистр, к которому виконт обращался за советом. Гамбела отвалил книжнику огромные деньги.

– Заткнись, недоумок! – злобно приказал ему Нандо, но слуга уже не собирался подчиняться своему разоблаченному хозяину.

– Мне-то ты никогда столько не платил, – сказал он.

– В любом случае, – продолжал я, – у Гамбелы появился план, как воспользоваться древними традициями Артании и вашим нежеланием, виконт, впускать его под крышу своего дома.

Что произойдет, если свиток потеряется между имениями? Я предположил, что тогда вы будете должны сами отвезти статуэтки в Шесть Пилонов, чтобы осмотр произошел уже там.

Ваш разговор с лакеем подтвердил мое предположение. Когда же я нашел на дворе вот этот кусочек соломы – тонкой, особой соломы, служащей для упаковки хрупких предметов – у меня уже не оставалось сомнений.

Гамбела предполагал похитить статуэтки, свалив все на нападение гоблинов. Даже в случае неудачи он оставался бы вне подозрения. Он помог бы бежать арестованным лесовикам в обмен на их молчание.

Нам требовалось заманить его в ловушку; заставить совершить нападение в самом Шлездерне и лично участвовать в нем. Однако, виконт, с вашей стороны было неосмотрительно встречать его лично; с этим вполне справился бы и стражник, переодетый лакеем. Виконт Шлездерн улыбнулся.

– Я не мог доверить это никому другому, а сам отсиживаться в замке, – произнес он. – Забота о статуэтках возложена на мою семью.

– Думаю, – произнес я. – Теперь вы сами сможете выкупить Шесть Пилонов. Это положит конец той неловкой ситуации, которая сложилась в связи с падением дома Карпашей.

– Я так и поступлю, – произнес Шлездерн. – А сейчас, ченселлор, пока эти джентльмены заканчивают свою работу, я осмелюсь пригласить вас в свой замок; я уверен, что вам будет небезынтересно взглянуть на фарфор императорской семьи.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, – произнесла Франсуаз, – когда говорил, что Гамбела получит гораздо меньше, чем потеряют те, кого он ограбил. Он хотел совершить несколько убийств и разрушить родовую честь семьи Шлездерн только ради нескольких глиняных фигурок.

– Да, Френки, – задумчиво произнес я.

Я спрыгнул с верхового дракона и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на высокие башни замка.

– В конечном счете, ты была права – никакие древние редкости не стоят человеческой жизни.

Франсуаз тоже спрыгнула с лошади. Она прижимала к себе большую бронзовую чашу.

– Майкл, – произнесла она, – мы выполнили то, что должны были. Что нам теперь делать с этим?

Девушка заглянула в чашу.

– Майкл, вода стала совсем мутной. Она грязная.

– Так и должно быть, – устало сказал я.

– Но я не понимаю.

Я взял бронзовую чашу из ее рук.

– Дорожная пыль, – произнес я. – Пыльца, кровь. Даже розовые лепестки и те сжались и почернели, и выглядят сейчас, словно мусор. Вот почему вода стала грязной…

– Но ты говорил, что вода – это символ человеческой души?

– Это так… В начале пути она прозрачна и чиста, как ключевая вода. Мы совершили доброе дело: спасли людей, честь виконта, статуэтки, разоблачили преступников. Это было даже увлекательно… И может показаться, что все хорошо, если бы не было с нами чаши. Мы заглядываем в нее и видим грязь, что замутила чистоту воды. Так и человек: он живет, и ему кажется, что все идет правильно, что он остается верен себе и тем идеалам, с которыми пустился в жизненный путь. Но стоит ему заглянуть в свою душу – и он увидит вот это.

– Но что же делать? – спросила девушка.

Я безразлично пожал плечами.

– Нельзя носить в себе грязь, – проговорил я. – Это возможно, только пока ты ее не видишь. А когда увидел…

Я размахнулся и широким движениям выплеснули мутную воду на цветущие лесные колокольчики.

Франсуаз выхватила у меня из рук чашу; девушка заглянула в нее и подняла на меня глаза.

– Майкл, – спросила она, – но грязь можно выплеснуть только с водой. Что тогда остается?

– Пустота, – ответил я.

Я подал руку караванщику, и тот крепко пожал ее.

На мой взгляд, даже чересчур крепко, но таковы уж они, торговцы. Привыкли цепко хватать все, что попадется им в лапы.

И кто осмелится их винить?

Только не я.

– Вы точно уверены, что не хотите переночевать в нашем лагере? – спросил он.

Обычно в таких случаях добавляют нечто вроде «Времена нынче беспокойные» или «Место это опасное: говорят, воющего бегемота здесь видели».