Константин Седов - На одинокой дороге

— А тройдахар?

— Да будет тебе тройдахар! Это такая тварь, что я ее за все десять лет видел только шесть раз. Поймал дважды.

— Дважды?! Ты мне одного привез.

— Сбежал один. Да я тебе рассказывал. Ты вот лучше этого купи.

Жуан изучающе посмотрел на Эрика.

— И сколько?

— Сто, — Теодор налил себе.

— Сто?!!! Ты с ума сошел! Я еще никогда, ни за кого столько не платил!

— А тебе такие еще и не попадались.

Обрюзгший наклонился к клетке.

— Ближе не подходи, — повторил Теодор.

— Он же в клетке. А связал зачем?

— А клетка для него не преграда.

— Объясни.

— Когда я его встретил, он сначала в одиночку трех недомерков раскидал. Вооруженных. Я его сонным порошком напоил и в клетку засунул. Он ночью решетку разломал и вылез.

— Как разломал?

— Руками — кивнул Теодор.

Жуан издал короткий смешок.

— Эти клетки ты у меня покупаешь. Уж я знаю их крепость. Их рычагом не каждый сломает. У меня мастеровые их специально из хурмы делают. А это эбен крепчайший.

— Мастеровыми ты ремесленников называешь, что в Малагармском султанате приобрел? Вилланов?

— Тебе какая разница? Не ты же их мне поставлять будешь. Но не об этом. Не мог он руками!

— Я тебе говорю. Причем клетка была самая здоровая. Разломал, вылез. Засунул в другую клетку меня. Вырубил, спрятал. Когда Брейдли с ребятами прибыли он им наплел с три короба, да, так, что они поверили. Хитростью заставил себя привести на корабль. Там, в одиночку, без оружия справился с пятью моими ребятами. В том числе и с Тристаном. Он бы и корабль увел, но там еще Джорг в трюме спал. От волков своих любимых не отходил. Прямо у клеток. Услышал шум, подошел сзади и успокоил по затылку.

— Интересно. А откуда он на острове взялся?

— Не знаю, мне сказал, что капитан с корабля, на который пираты напали. А он вроде, как сбежал. Думаю, врет. Сказал, что его зовут Кристофер, но думаю и здесь врет.

— А правду ты из него выбить не мог?

— Не поверишь — нет. Я думаю и не получится. Упрям, дерзок сверх всяких мер. Не забывай, еще и на Летнем острове выжил. Поэтому, когда я говорю, что он стоит сотню, значит, столько он и стоит. И когда я говорю, не подходи к нему ближе — тоже послушай меня.

— Я понял, что он сокровище, но платить за него сто я не буду. Кому такой раб нужен? Строптивый.

— Ланисте. Кому еще? Я ж его не в дом прислугой продаю.

— Я тебе за него может быть пять дам. Не знаю, подумаю.

— Пять?!

— Не нужен он мне. Причем совсем не нужен. Да и ланисте тоже думаю. Старый уже. Ему самому за тридцать уже.

Жуан повернулся к Эрику и визгливо залаял:

— Тебе сколько лет?! А? Отвечай! Вор. Тебе сколько лет?!

Эрик повернулся в сторону бунгало и крикнул:

— Слышь Теодор? У тебя все друзья такие?! И все верблюды? Всего забрызгал. Хотя Антуан и то умнее.

— Говорю, дерзок очень.

— Я умею дерзких рабов усмирять, поверь мне. — Обрюзгший зло повернулся. Сейчас позову бидла.

— Не надо. Во-первых, бесполезно, во-вторых, товар изувечит, а он и так уже ободранный. Мне больше про пять интересней. Ты сегодня неудачно торговаться начал.

— Я с ланистой редко дела веду, только с теми, кто из Тадж-Варнавана у меня недомерков покупает. Но они только их и берут. Хочешь продать за большую сумму, вези его в Кахарибер сам.

— Не люблю султанат, ты знаешь. Жарко, грязно и они там все чокнутые. И малагров я не люблю. Именно поэтому.

— Я их тоже не люблю, но дело есть дело. Покупать его не буду. Тем более за сто.

— Я знаю цены, по которым ланиста при арене Тадж-Варнавана покупает бойцов. Поэтому сто — это именно та цена, сколько он стоит.

— Ланистой сейчас Хиджонис и на свою арену он берет только исключительных бойцов. В том числе и недомерков. Я перепродаю их ему, хм-м-м… неважно. Они бойцы отличные, но самое главное редкие. А уж за обычного матроса, каким бы он там драчуном не был он и десятки не отвалит.

— Он исключительный боец Жуан. Я не знаю кто он, но продемонстрируй его умения этому Хиджонису и ты увидишь, что возьмет он его за, куда большую цену, чем ты перепродаешь недомерков.

— Пока все его достоинства, с твоих слов. Прости, это не значит, что я тебе не верю, но сам понимаешь.

— И как ты хочешь, чтобы он их продемонстрировал? Я тебе уже все о нем рассказал. Силен, упрям, с оружием отлично управляется…

— Я еще и меткий — подал голос Эрик, которого бесила ситуация. Непривычно быть вещью. Хоть и расхваливаемой.

— Молчи вор! Тебя не спрашивали. Да и как мы твою меткость проверим? — Обрюзгшее лицо сильнее морщилось, когда опускалось до разговора с рабом — у тебя руки связаны.