Барбара Морриган - Enjoy the silence

Впрочем, это всё ненужные мысли. Был у меня знакомый один — музыкант. Каждый раз, когда с ним кто-то пытался поговорить на духовные темы, он отмахивался и говорил, что «думы думать» вредно и никому ещё лучше не делало. Поэтому вставал в пять утра, отжимался, читал русскую классику и играл на кларнете до позднего вечера. «Пусть кто-то другой думает», — говорил он и, знаете, наверное был в чём-то прав. Во всяком случае, в кресле у психотерапевта я его ни разу не встречал.

Тем временем за окном стемнело, и я, достав из рюкзака немного наличности и побитый мобильник, засовываю их в карман джинс и направляюсь в сторону остановки. Прислонившись лбом к стеклу в автобусе, я погрузился в себя. Интересно, на кой чёрт доку понадобилось выпытывать информацию о моих бывших? В последнее время я не то, что о каких-то чувствах не могу думать, даже не могу заставить себя с кем-то потрахаться. В прошлом я такого не помню — всегда казалось, что полюбить кого-то — это нереально важно. Идёшь на вечеринку с куда большей охотой, если там есть кто-то, на кого ты положил глаз. Все вокруг думают о том, с кем бы переспать, а ты — либо о том же самом, либо как помочь другану кого-нибудь склеить. Культ отношений, как он есть. Никто ничем не увлекается для себя, а жизнь — какой-то бесконечный брачный период. А сейчас я будто забыл о том, что вообще мог что-то чувствовать. Варюсь в бездонном котле самоуничижения и бухла. Где тот наивный влюбчивый парень?

Я выхожу из автобуса на промёрзшую вечернюю улицу и направляюсь в сторону клуба. Там уже ждут Кайл, Фэйт, Грубый и ещё парочка общих знакомых, которые так часто меняются, что я уже перестал запоминать их имена. Мы проходим мимо охраны и, миновав зал с городскими реднеками, отплясывающими под задорное говнище, штампуемое современными диджеями, спускаемся в подвал. Пройдя через узкий коридор, наконец попадаем в не слишком просторный зал, освещённый розовыми и зелёными неоновыми лампами. Из колонок звучит хорошее техно, и это уже куда более щадащая музыка для моих избалованных настоящими рокерами ушей. Хотя я всё равно чувствую себя не на своём месте. Не представляю, чем люди занимаются в клубах, поэтому почти весь вечер отсиживаюсь на диване за столиком и пью отвратительное дешёвое пиво. Ребята частично затерялись в толпе, Кайл танцует с невероятно привлекательной латинской девчонкой, и я периодически рассматриваю их, когда выхожу из состояния задумчивости.

В моей голове неконтролируемо всплывают вопросы доктора Андерса. Почему я не помню, как познакомился с Руфью? Уж этот день я должен был запомнить надолго. Сколько мы были вместе? И чем она вообще меня так зацепила, что я позволил так долго морочить себе голову? Наверное, мне однозначно стоило бы меньше бухать. Я открыл галерею на телефоне и стал листать фотографии. В последнее время я мало снимаю — всё больше городские пейзажи в стиле «эстетика ебеней». После — сразу идут фотки с выпускного, правда в основном на фронтальную камеру, и нихера на них не разглядишь. Ну а дальше — пустота, как будто бы и у моего телефона провал в памяти. На фоне продолжает играть техно, и я чувствую себя героем какого-то дебильного фильма или клипа. Наконец, я вижу фотографии с весны. Вот мы с ребятами на площади, и почти у каждого максимально дурацкое лицо из-за закатного солнца, впервые пробившегося через зимние тучи. Вот Фэйт с Томом разгоняют голубей, собравшихся в кучку и береговой линии. Вот Руфь сидит на краю парапета, подогнув под себя худые лодыжки в «Мартинсах», пачкающих края чёрного пальто. Дым от её сигареты нереально красиво играл в солнечных лучах, я это отчётливо помню, но на фотках, конечно же, этого не видно. Вечно пытаешься снять что-то красивое, а получается говно в три с половиной мегапикселя. Вот мы на дне рождения Грубого. Домашняя вечеринка, больше напоминающая притон. Руфь делает со мной селфи, в то время как я едва могу связать пару слов. Зрачки у меня там размером с пару Сатурнов. Вот Фэйт и Руфь, одетые, валяются в ванной, наполненной почему-то голубого цвета водой. Грязные подошвы ботинок торчат во все стороны и успешно портят кадр. Вот мы с Руфью идём по улице. Фотка очень шумная, вроде бы переснятая на телефон с «Полароида», которым Кайл уже успел всех порядочно заебать.

— Фотки смотришь? — неожиданно появляется Фэйт, присев рядом и обняв меня за плечо.

— Ага, — потерянно отвечаю я.

— Скучаешь? — как-то особенно грустно спрашивает она, робко взглянув на меня.