Барбара Морриган - Enjoy the silence

— Твою мать… — только и могу пробормотать я, бросаясь к ней. Я помогаю ей подняться и, в панике ища что-то, чем можно остановить кровь, подношу к её лицу бумажные полотенца со стола с инструментами. Она не отвечает на мои вопросы, да и мне не хочется их задавать. Я не знаю, что такого я могу спросить у неё сейчас, что не превратит этот пиздец в пиздец ещё большего масштаба.

— Ты знаешь, где живёт этот чувак? — я стараюсь сохранять твёрдость в голосе, чтобы дать ей понять, что эта ситуация не останется просто так. Но на самом деле я и сам охренительно напуган. Даже если мы и найдём того урода, который решил совместить сеанс у татуировщика с изнасилованием и побоями, то что мы ему сделаем? Грубый первым же сошлётся на охренительную занятость, а нам с Кайлом начистить лицо не так уж и сложно.

Я усаживаю Фэйт на кресло, всучив ей в руки открытую банку пива, а сам начинаю расхаживать кругами по студии, как загнанный пёс. Продолжаю повторять одни и те же фразы и задавать дурацкие вопросы, вместо ответов на которые она просто смотрит в стену, иногда кивая головой или отхлёбывая пива. Словно в тумане, я звоню Майку, и тот начинает орать что-то нечленораздельное в трубку. Мне кажется, что его голос время от времени дрожит, но это не меняет того, что я не понимаю ни слова из сказанного им. Выйдя на улицу, я сажаю Фэйт в раздолбанную жёлтую машину, отдав свою последнюю наличку таксисту, и провожаю взглядом тускнеющий свет фар, прорезающий пелену моросящего дождя, больше похожего на густой туман. Я слабо помню, как прибирал остатки разбросанных по полу инструментов и закрывал салон, неуклюже долго копошась ключом в замке. Не помню и как шёл, сам не понимая куда, по уже совсем уснувшим улицам, бездумно продолжая жевать давно потухшую и промокшую сигарету. Наушники болтались где-то на уровне шеи, и из них доносились лишь слабые отголоски того дерьма, что я любил слушать по дороге домой. Сквозь свою непробиваемую задумчивость, я всё же смог различить старый электронный бит и космические завывания синтезатора. На секунду вернувшись на Землю, я прислушался, различив в них «Enjoy The Silence», которую уже сто лет не слышал. От неё внутри меня будто что-то взрывалось, распадаясь на тысячи частиц и собираясь вновь в нечто совершенно новое. Я вслушивался в мелодию, словно переносясь куда-то в прошлое на год или два назад, где так же моросил дождь и воняло неубранным мусором, но всё было каким-то большим, светлым и правильным.

Немного отойдя от шока пережитого, я чувствую, как сильно раскалывается голова, а дыхание учащается в разы сильнее обычного. Пошатнувшись, я лихорадочно оглядываюсь вокруг, ища, на что опереться, чтобы устоять на ногах. Перед глазами всё плывёт, а в лёгких резко заканчивается воздух. В перерывах между паническими атаками ты думаешь, какая же это всё херня, и как ты легко справишься в следующий раз. А потом ощущаешь себя подстреленным псом, который боится умирать, но не знает, что сделать, кроме как кусать свою же лапу и скулить. Я облокотился на подвернувшийся под руку фонарный столб и попытался глубоко вдохнуть. Нащупав в кармане маленькую оранжевую коробочку, я дрожащими руками достаю её и пытаюсь открыть, но в последнюю секунду она выпадает из рук, и таблетки рассыпаются по мокрому асфальту. Блять! Я падаю на колени, хватаю одну, наименее грязную и закидываю в рот, параллельно пытаясь собрать все остальные. Сердце колотится как бешеное. Белые кружочки хаотично рассредоточены по асфальту, напоминая какое-то странное созвездие. Я даже нахожу некую медитативность в попытках их собрать и впадаю в подобие транса. Однако, из этого состояния меня выводит резкий и низкий гудок, раздавшийся откуда-то слева. Повернувшись на звук, я увидел ночной автобус номер 410, который от роду не ходил по этому маршруту. Свет фар был невыносимо слепящим, а толчок — неожиданно мощным. Мне показалось, что желудок приклеился к позвоночнику, заодно зацепив все прочие органы. Моё тело отбросило на несколько метров, но я всё ещё ощущал тепло радиаторной решётки и холодный привкус металла на разбитых губах. «Теперь всё действительно по-настоящему…» — успел подумать я и отключился.

***

Голова раскалывается так, что хочется схватиться обеими руками за уши и оторвать её к чертям собачьим. Я стараюсь сфокусировать взгляд, но всё вокруг плывёт и смазывается в бледную картину в зеленоватых тонах. Ко всему прочему, воняет так, что я удивляюсь стойкости своего желудка. Попытавшись собрать мысли в кучу, я вспоминаю что-то про улицу, сигарету, автобус… Я в больнице? Не слишком похоже. Скорее это напоминает… Срань господня, да я знаю это место! «Сосу как пылесос» — красуется кривая надпись шариковой ручкой прямо перед моими глазами. Под ней — уже давно всем знакомое имя и телефон. Я понял, что сижу на толчке в кабинке школьного туалета сраной Энглвудской школы. И, судя по всему, я основательно пьян. Собрав волю в кулак, я поднимаюсь и выхожу из кабинки, оперевшись руками на умывальник. Из зеркала на меня смотрит тощий парнишка с растрёпанными волосами. Он одет в чёрные джинсы и пиджак не по размеру, а на лице виднеется противная щетина, ещё и неровно растущая. Мне хочется выяснить, что же всё-таки происходит, но сил совершенно нет, зато количество алкоголя в крови приказывает задавать совершенно другие вопросы. Например: «Почему бы не накатить ещё?» О, да, это действительно похоже на мой выпускной.