Михаил Бобров - Удел безруких

Если же военную логику довести до завершения, то получается, что кусочек металла надо направлять на всем пути полета. Чтобы падал не по эллипсу рассеивания, а всегда в эпицентр. Вот почему одна управляемая ракета, хоть и ценой в сто раз дороже всей батареи, оправдывает свои деньги. Пока противник засеивает поляну снарядами, нащупывая урожайные средние клетки, прилетает к нему одна-единственная управляемая ракета, и сразу в очко. На чем бою конец, вроде как шахматной доской по голове.

Но если нечем управлять ракетой? Не придумали, материалы недоступны, управляющая схема перегрузки при выстреле не держит?

Много ракет. Много дешевых неуправляемых ракет. Сто ракет выстрелим — пятьдесят в цель, гарантировано. Да и прочие пятьдесят недалеко упадут. И, чтобы противник сбежать не успел, выстрелим всю сотню залпом. Реактивные системы залпового огня, РСЗО называются. По-простому — “Катюши”. На ближней дистанции спасения нет.

А на дальней? Еще при королеве Виктории (вообще-то при ее потомке, Георге шестом — но кто его знает? А старушку Викторию все худо-бедно помнят) английские линкоры закидывали чемоданы главного калибра на двести кабельтовых, то есть на тридцать семь километров. На такую дистанцию дешевая ракета летит криво. А блок управления мы, по условию задачи, создать пока что не можем.

Тогда на сцену выходит авиация. Со времен королевы Виктории прошло немало лет, и сегодня лучшие пушки лучших линкоров бьют на пятьдесят километров — самолет находит цель за пятьсот. Огромная дальность, а рассеивание, считай, никакое: грамотный штурман может белку в глаз бомбой накрыть. (Правда, вместе со всем лесхозом, но за сопутствующий ущерб разговора не было.) Бомбардир видит эволюции цели, пилот наводку правит, стрелок следит, чтобы никто не помешал этим двум интеллигентам. Получается многоразовый снаряд, способный выйти на цель с неожиданного ракурса, другие такие же снаряды сбивать.

Вот вместо пушек таким чудесным крылатым снарядам и нужен авианосец. Плавучий остров длиной треть километра, населенный пятью тысячами обученных профессионалов, набитый концентрированной смертью во всех видах, налитый под горло сотнями тонн авиатоплива, которое при недобром случае взрывается куда как хлеще пороха.

На что только не идут люди, чтобы не тыкать в противника куском железа лично.

Так что артиллерийским офицерам есть над чем подумать. Какая скорость у Алого Линкора максимальная? Как долго может ее держать? Чем бронирован? Сколько выдержит попаданий? Не запаникует ли экипаж под огнем?

Про свои-то авианосцы офицеры все знают. Если Алый Линкор подойдет на дистанцию действительного огня, на эти его пятьдесят миль, озвученные аргентинскому посланнику — точно acorazado. Всем, вместе с самолетами. Броня на авианосцах аж цельных шесть сантиметров толщиной, и то не сталь — кевлар. И не везде, только над жизненно важными узлами. А вы попробуйте плавучий остров длиной полкилометра забронировать нормально, чтобы он в подводный дом Жака Ива Кусто не превратился еще на испытаниях.

Даже крейсера теперь строят из алюминия, чтобы надстройки облегчить, чтобы центр тяжести пониже, чтобы верхний вес не валял корабль на волне.

Так что спасение в современной войне одно, что для сверхсовременного авианосца, что для автоматчика в грязном окопе: точная стрельба на дистанции. А уж если подпустил на бросок гранаты, то молись, чтобы сразу. Чтобы не лежать потом с развороченными кишками несколько суток в засыпанной траншее.

Злое дело война. Может, все-таки попробовать с Алым Линкором договориться? Что-то же ему нужно?

— Нужно не так, товарищ Генеральный секретарь. Нужно зайти от противоположной отправной точки.

Адмирал бледен. Храбрость моряка — не отойти от поста, когда корабль горит и тонет, когда снизу по колено мутная вода с трюмной грязью, а сверху до пояса удушающий дым из разбитых надстроек.

Храбрость адмирала — возражать Брежневу.

Лично.

Дорогой Леонид Ильич выглядит не очень хорошо. Лицо как белый сыр, даже со слезой: в дурной пот бросило товарища Генерального секретаря. Вокруг партийные, на моряка волками щерятся. Дескать, загонишь своими новостями бровеносца в инсульт-инфаркт, а нам заново все расклады тасовать, заново интриговать?

— Что же, товарищ адмирал, советский флот не может выполнить поставленную задачу?

— Товарищ Генеральный секретарь, советский флот может именно выполнить поставленную задачу. Причем, в отличие от американского флота, меньшими силами.