Владимир Атапин - Семинарист [CИ]

Отец Михаил у нас в семинарии преподаёт английский и арабский языки. Кабинет у него, скорее чертёж, а не кабинет: мебель, иконы, ноутбук и даже письменные принадлежности располагались так, будто расстояние между ними вымеряли линейкой и угломером. В среде семинаристов бытовало мнение, что при Советском Союзе батюшка был боевым офицером и отнюдь не образчиком покаянного смирения.

- Присаживайся - Указал он на кресло.

В течении нескольких минут, священник молча заваривал и разливал чай. Потом жестом предложил мне взять чашку, и помолчав еще немного, сказал:

- Знаешь, что компьютерные игры формально, грехом не считаются?

- Знаю. Когда писали Каноны , компьютеров не было.

- Многие прихожане, и даже студенты нашей семинарии, играют не меньше тебя, но не воспринимают это как грех, а если и исповедуются в этом, то на уровне раскаяния за празднословие или сплетни. Ты же в исповеди ставишь игру на первое место, будто это смертный грех. Почему?

- Я чувствую зависимость от игры, с которой не могу справится. Точнее не хочу с этой зависимостью справляться.

- Почему не хочешь?

- Это сложно объяснить не играющему человеку.

Ну вот как объяснить не зрячему, что такое красный цвет, подумал я, и продолжил:

- Одни психологи говорят, что игрокам в реальном мире страшно жить. В играх нет такого бремени ответственности за ошибки, и, соответственно, нет страха. Другие говорят, что игроками движет обычная человеческая жажда признания, которого молодому человеку намного быстрее и проще добиться в игре. Но мне кажется, что эти два утверждения лишь незначительно объясняют то, почему играю лично я. Сам объяснить не могу, не то что Вам, а даже самому себе. Если ответить просто - мне там интереснее жить, чем здесь. Там я герой.

- Ты и здесь герой.

- Да какой я герой. В первую же минуту моего первого боя получил осколок, и на том моё геройство и военная карьера закончилась.

Священник серьезно, но мягко сказал:

- Эту версию знают, все кто знает тебя, причем, повторяешь ты эту легенду, каждый раз слово в слово. Не перебивай! - Пресёк он мой порыв сказать, что это всё подтверждается документами.

Я стал нервно вращать в руке телефон.

- Андрей, поступим так, я расскажу тебе часть того, что о тебе знаю. А ты сам реши, стоит ли быть тебе со мной откровенным. Итак, Ураев Анвар. Татарин. 35 лет. Родился на Алтае. Крещён в младенчестве. В школе не блистал. Поступил, в Московский Пограничный Институт на факультет "Управление оперативно-розыскной деятельностью", где увлекся психологией, гипнозом и манипулированием сознанием. После первого года обучения, написал рапорт о переводе тебя на заочное отделение и отбыл служить на границу с Грузией. По прибытии к месту службы стал посещать мечеть. Спустя еще один год был задержан по подозрению в измене Родине, но при конвоировании на гауптвахту, на конвой было совершено нападение боевиками Хуссейна, после которого ты пропал на два года. Через два года Хусейн умер своей смертью, одновременно с ним по естественным же причинам скончался его ближайший телохранитель, а ты появился в Москве, где Секретным приказом тебе присвоено звание - Герой России. Официально Ураев Анвар, погиб подорвав себя гранатой, когда его пытался взять спецназ. О том, что ты жив, и до настоящего времени являешься кадровым офицером, знают всего четыре человека, включая меня.

Отец Михаил помолчал, очевидно, ожидая моей реакции, не дождавшись, продолжил:

- Это все были факты, а теперь теории нелюбимых тобой психологов-теоретиков. Находясь среди боевиков, ты сблизился с людьми многие из которых искренне верили, что их деятельность угодна Богу, но при этом совершали страшные преступления. Ты по-настоящему стал дружен с телохранителем Хуссейна, но, когда у тебя встал выбор между исполнением долга и дружбой, ты выбрал долг. Теперь ты ищешь Бога, но не чувствуешь Его присутствия, хочешь вновь поверить как раньше, но не можешь. И в семинарию ты поступил, в надежде, что вместе со знанием о Боге, тебе явится Его откровение.

Смс с кодом "1", я набрал и отправил, не глядя на телефон, не переставая "нервно" его крутить, сразу как отец Михаил назвал одну из моих залегендированных фамилий. И с того момента, я уже не столько слушал, сколько думал зачем он раскрыл свою осведомленность, и что будет теперь с наивным батюшкой. Нужно тянуть время, пока не прибудут опера.

- Захватывающая история. Это Вам, батюшка, на исповеди кто-то рассказал?