Владимир Атапин - Семинарист [CИ]

На войне я стал героем и легендой фронтовой разведки. Легко стать героем, если смерти не боишься. Все ранения были легкими и лишь добавляли мне славы. Именно во время войны, мне стало ясно, что почти не старею. В сорок четыре года, я выглядел максимум на двадцать пять. С момента проклятия, прошло 25 лет, а внешне я изменился не более чем на 4 года.

Во время войны всё было просто и понятно, фашисты - зло, которое нужно уничтожить, и я уничтожал. Благо опыт уничтожения людей у меня был огромный. С окончанием войны продолжил служить в армейской разведке, но вскоре возникла дилемма, служба в армейской разведке столь высококлассного специалиста, каким я стал, с одной стороны в десятки раз снижала потери личного состава нашей стороны, но во много раз увеличивала количество потерь со стороны наших противников, которые уже не были фашистами, и ими декларировались такие же человеколюбивые идеи как наши. Поэтому служба в армейской разведке хоть и была для меня понятной, но не совпадала с искуплением. Поэтому с военной службы пришлось уволиться.

Никакой гражданской профессии у меня не было, поэтому я несколько лет работал разнорабочим на стройке, затем грузчиком, потом санитаром. А через несколько лет про меня вновь вспомнила Родина. Мне было предложено поступить на службу в ГРУ . Служба во внешней разведке не претила моему намерению жить без насилия, поскольку в отличие от фильмов про Бонда, сотрудник внешней разведки, особенно, если он нелегал , не пускает под откос поезда, а живёт размеренной жизнью в ритме обычного гражданина страны пребывания, собирая сведения и вербуя разведывательную сеть.

Во внешнюю разведку почти никогда не берут сотрудников, которые до этого работали в армейской разведке, поскольку их навыки мешают тихому вживанию в роль, какого-нибудь бюргера, да и в спецслужбах других стран на таких людей ведутся досье. Но для меня сделали исключение, поскольку в ГРУ очень заинтересовались особенностью моего организма медленно стареть, в свои пятьдесят, я выглядел и ощущал себя на двадцать шесть лет.

После моего согласия вернуться на службу, мне пришлось в течение двух лет имитировать алкоголизм и полный распад личности, что нередко бывает у боевых офицеров, уволившихся в запас. Также я принимал препараты, которые внешне сильно старили. И через два года, ожидаемый для всех, кто меня знал, финал - моя смерть.

Для меня это была первая смерть и могила. Сейчас есть уже четыре моих неухоженных могилки. И после каждой смерти, менялась внешность и корректировались отпечатки пальцев и ладоней. Кстати по поводу корректировки папиллярных линий, я каждый раз высказывал сомнение. Ведь у человека уникальны не только отпечатки пальцев или ладоней, но и любой части тела в том числе и обратной стороны кистей рук, ушей и прочего, не говоря уже о генетическом коде. Поэтому смена внешности, это да, полезно, а вот менять отпечатки пальцев, на мой взгляд - бессмысленно. Но мы люди военные, сказано менять, есть менять!

В ГРУ я работал до прихода к власти в стране подлеца Ельцина с командой ему подобных, которые продали страну, развалили всё, что смогли, в том числе внешнюю разведку, безжалостно сдав всех советских нелегалов своим покровителям из стран "свободного Запада". Меня взяла в Британская МИ-6. Там мне было предложено стать двойным агентом, но со времён кадетства, несмотря ни на что, я считал себя Русским Офицером, предательство, для меня невозможно ни при каких условиях. С учетом продолжительности моей жизни, отсидел в английской тюрьме я недолго. После того как сдохла вечнопьяная мразь - Ельцин, к власти в России пришли мои сослуживцы, которые обменяли меня на моего английского коллегу.

Пятница - день во всех отношениях прекрасный. День прекрасный, а вот утро отнюдь. Каждое утро пятницы, исповедь, где сначала я сам себя корю, а потом меня корит священник. И я и батюшка знаем, что скажет каждый из нас, поскольку грех, отпущение которого регулярно прошу, совершаю еще регулярнее.

Бессмысленно, наверное, исповедаться, когда знаешь точно, что вновь согрешишь. Но как говорят Святые Отцы "Зачем мыть посуду каждый раз, если она опять испачкается. Но ведь если ее не мыть, то пользоваться ей потом будет просто невозможно. Так и душа наша.". А кто я такой чтобы спорить с Отцами.

Почему-то сегодня, вместо обычных постисповедальных увещеваний, отец Михаил, пригласил меня к себе в келью-кабинет.