Руслан Агишев - Взять своё [CИ]

— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! — едва это чудо исчезло, а громкий ор начал быстро удаляться, Тимур тут же согнулся по полам от захлебывающегося смеха; судя по силе и продолжительности ржания, у него это все же была разрядка — компенсация за стрессовые переживания последних дней. — Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Клыки! Ха-ха-ха-ха! Вампир! Ха-ха-ха-ха!

Павшая столица, словно побитый старый пес, с трудом зализывала свои раны. Главные ворота, за красоту чеканного металла которых по-праву считались гордостью города, грудой бесформенного дерева и железа валялись на мостовой, придавленные неровными булыжниками и валунами обвалившейся надвратной башни. Над черепичными крышами домов нижнего города, где жили в основном ремесленники и торговцы мелкой руки, кое-где вился черный дым от медленно тлеющего дерева. На узких улочках, местами перегороженных самодельными баррикадами, еще валялись неубранные тела защитников города. Серо-коричневой массой они словно мохнатое покрывало сплошным слоем накрывали перевернутые повозки, трупы здесь же заколотых лошадей, вынесенную из домов и расколотую мебель.

Еще прятались уцелевшие при штурмах жители, лишь изредка, словно мыши, выглядывавших из-за плохо прикрытых ставень и сразу же скрывавшихся при малейшем шуме.

Лишь в одном месте поверженного города было шумно, а многолюдство и пестрота одежд и разложенных товаров чуть напоминали былое великолепие столичного рынка. Здесь голодающие горожане встречались с прижимистыми крестьянами, приехавшие на рынок в надежде выторговать хотя бы пару медяшек.

— Дорогу, дорогу, — со стороны ратуши неожиданно раздался громкий вопль и из-за каменных домов показалась с десяток человек в одеждах разных цветов — Шамора и Ольстера. — Дорогу, глашатаю! Дорогу глашатаю!

Простой люд словно насекомые бросился в стороны от неожиданных гостей, сразу же направившихся к невысокому деревянному помосту. Это было лобное место, где еще и сейчас на длинной виселице мотались двадцать или тридцать защитников города. В обрывках одежд, без доспехов, свисавшие на веревках тела они медленно раскачивались на ветру.

— Прочь, оборванец! — упитанный солдат в тяжелой кирасе отвесил смачного пенделя замешкавшемуся на его пути крестьянину и от удара тот рухнул на мостовую, раскидывая по грязи мороженные яблоки. — Эх, пентюх…, — заржал солдат, смачно сплюнув на грязь. — …

По опустевшему проходу важно неся свое брюхо, прошествовал грузный придворный в длинном, доходящем ему до пят меховом плаще. Он медленно поднялся на деревянный помост и, окинув грозным взглядом притаившихся горожан, начал читать вытащенный из деревянного футляра свиток:

— Жители нашего города возвещаю вам славную новость. Благородный Сульдэ, полководец и десница великого султана Махмура Шаморского, нашего дорого соседа, изгнал тирана и деспота Роланда, — с воодушевлением начал глашатай, все больше и больше распалялся с каждым новым словом. — Больше его палачи не будут нам грозить, заставляя в страхе просыпаться ночами. Больше нам не нужно будет отдавать последний медяк, чтобы он и его лизоблюды жировали, когда нашим детям не хватает на хлеб. Возблагодарим же наших добрых и верных друзей, доблестных солдат Великого Шамора из легиона бессмертных! — в этот момент от его сияющего лица можно было смело прикуривать и не сомневаться, что огонь будет. — Превозмогая холод, боль от ран, голод, по всему Ольстеру они преследовали Роланда, который подобно впавшей в бешенство лисе метался из провинции в провинцию. Они оставили свои семьи, своих близких, чтобы избавить нас от жестокого и коварного убийцы, чтобы подарить нам свободу!

Из подворотен, пустующих переулков показывались все новые и новые настороженные лица, привлеченные громкими криками глашатая. Среди них было много женщин: старухи, кутавшиеся в свое тряпье, перешептывавшиеся молодухи, молчаливые дети…

— Но разве могут люди жить без правителя, который как любящий отец царит в своей семье? Ведь даже у диких волков есть вожак, что водит стаю на водопой и охоту! Даже овец в отаре направляет мудрый чабан, знающий где располагаются глубокие ущелья и высокие горы…, — снова и снова восклицал он в толпу. — Нет! Нет! Тысячу раз нет! Ольстер нуждается в правителе! Мы все нуждаемся в достойном и благородном правителе, который принесет нашей стране мир и процветание! — вошедший в раж глашатай, чуть не брызгал слюной. — А кто может быть более достойным и более благородным, чем граф Фален Тусконский?! Это всем известный своими добродетелями муж происходит из древнего рода Мерлингов, что когда-то правили всем Ольстеров! И через два дня, в день Святого Михаэля Причетника, граф Тусконский будет коронован в Омстерском соборе нашего города как король Фален Благословенный!