Клэр Баркер - Друзья навсегда [litres]

Настал черёд Живчика. Он грозно зарычал в рупор:

– А Я – ПРИЗРАК ДИКОГО КРОВОЖАДНОГО МЕДВЕДЯ! ЗОВУТ МЕНЯ ЭНДРЮ!

Тут здоровенный цветочный горшок с грохотом рухнул на пол.

– Медведь ? Э‐э… дикий кровожадный медведь, прошу вас, не волнуйтесь, – робко проблеял Криспин, заметив с тревогой, что портреты давно почивших предков на стенах начали медленно вращаться. Поклонники повскакивали с мест – кто жался поближе к Криспину, кто пятился к двери. Криспин попытался изобразить смирение. – Духи, кто бы вы ни были, я не хотел вам ничего плохого.

– НЕ ЛГИ МНЕ, КРИСПИН О’МИСТЕРИ! – Судя по голосу, Эндрю рассвирепел не на шутку. – МЫ ЛГУНОВ И ОБМАНЩИКОВ ОЙ КАК НЕ ЛЮБИМ! ГРРРРРР!

– Вы все? Да сколько же вас там? – нахмурился Криспин, вставая на ноги и отпихивая поклонников.

Мартин прыгнул Криспину на плечо и проорал ему в самое ухо:

– А я – злобный зомби!

И он впился Криспину в ухо, будто в лакомый кусок сочной ветчины.

– АЙЙЙЙЙ! Прекрати! Прекрати! – заверещал Криспин. – Где Мерил? МЕ-Е-ЕРИЛ!

Тут огромная хрустальная люстра обрушилась на пол, подняв тучи стеклянных брызг, а подвески разлетелись по всей комнате.

Криспин оказался в самом центре бури. Вопли ужаса отскакивали от стен, а одна дама – бумс! – хлопнулась в обморок на деревянный пол.

Живчик раскачивал оконные рамы, а вопли, грохот и топот становились всё громче. Древние шпалеры метались по комнате, как изъеденные молью летучие мыши, – их возил на себе Габриэль, то и дело снижаясь и пикируя на зрителей.

Живчик лягнул задними лапами рыцарские доспехи, и они с лязгом повалились на пол, рассыпавшись на дюжину частей. Тогда Живчик схватил топор в зубы, раскрутил и запустил на другой конец залы: топор – ХРЯСЬ! – вонзился в стену совсем рядом с головой Криспина.

– Ай-ай! – вскрикнул Криспин. – ВОТ ТАК – Эндрю, Зельда, злобный зомби или кто-ты-там – делать ОЧЕНЬ опасно!

Поклонники в ужасе сбились в кучку – глаза у них были, как блюдца, а лица – белей молока. Какая-то седая тётя вцепилась в собственные бусы и верещала:

– Криспин, вы же маэстро! Прекратите всё это!

И тут на стене стала постепенно появляться надпись, накорябанная кровью, причём незримой рукой. (На самом деле это была красная краска из Винниного набора для рисования, а писал Живчик своим хвостом.)

– Кевин? – Седая тётя ткнула дрожащим пальцем в стену. – Кто такой Кевин? И какие ещё тайны они разнюхали?

А старичок зажал нос платком – по его лицу катились слёзы.

– Мамочка дорогая… ЧЕМ ЭТО ВОНЯЕТ?

Пахло одновременно варёной капустой, тухлой рыбой, заплесневелым сыром и псиной, с лёгкими нотками запаха сердитого скунса. Запах был такой густой, что от него даже шла тёплая волна.

– Успокойтесь немедленно, не расстраивайте свои чакры. Всё под контролем, – взвизгнул Криспин, затыкая нос.

Но тут пуговица у него на штанах внезапно отлетела, и штаны съехали до колен, выставив на всеобщее обозрение розовые трусы в горошек.

Криспин О’Мистери не просто дошёл до края, он явно пошёл ко дну.

Пока в бальной зале продолжалась вся эта суматоха, Винни тоже была занята: она грабила автобус О’Мистери при свете луны. Девочка ещё издалека заметила через окно Душевный Ящик – Криспин забыл его на полке. Ящик светился призрачным светом. Винни не упустила такую блестящую возможность. Бедные Орландо и Валентин – сейчас она их освободит, а потом уничтожит этот ящик раз и навсегда. Винни забралась под шатёр, поднялась по ступеням и тихонько откинула занавеску.

Внутри стоял противный запах благовоний и лака для волос. Стены были увешаны фотографиями нешироко известных людей с затравленными выражениями лиц – на каждом за них цеплялся Криспин. К тем же стенам были пришпилены газетные вырезки с фотографиями автобуса и заголовками: «Красавец Криспин», «Не падай духом!» и «Призрак удачи».