Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

— Я… я не могу… десять человек будут смотреть, а я… я…

— Тише, зайка, не волнуйся, — должно быть обычаи его страны отличались от римских. Далат не раз наблюдал, как альфы во время свадеб имеют своих невинных и не очень супругов, и настолько привык, что даже не подумал о своем парнишке… хорошо, хоть древний обычай, когда твоего суженного разрабатывали сначала друзья, а уж потом супруг, канул в лету. Уж слишком много трупов оставалось после празднеств…

— Я знаю, что так принято, но я не могу, чтобы все смотрели! У меня шрам, и я не знаю что делать, и… и мне стыдно, что все будут заглядывать!

Омега так нервничал, что его сердцебиение легко ощущалось через грудную клетку.

— Меня абсолютно не волнует твой шрам. Ты самый прекрасный на свете, — и Далат провел по ноге, где шероховатая полоска осталась другой вечной меткой о их встрече. — А по поводу того, что делать… можем порепетировать, хочешь? — выдохнул альфа за ушко, не забыв коснуться нежного тела губами и языком. Омега вздрогнул. — Если ты будешь знать, как это произойдет, все, что тебе останется, это не сводить с меня глаз и всё. Сможешь?

Генерал не торопил свое чудо, хотя один бог знал, сколько раз ему пришлось помочь себе рукой, лишь бы не трогать мирно посапывающую пару последние жаркие ночи…

Во время купания он видел, как сильно разодрал мальчишку и ждал, пока раны лучше затянутся, и вот, молодое, здоровое тело восстановилось, а значит, они снова могут наслаждаться друг другом…

Офиару развернулся, не вырываясь, и чмокнул Далата в плечо. Осторожно, одобрительно. Этого было достаточно.

Крупные, шершавые пальцы огладили открытую спину омеги. Белизна и гладкость его кожи под грубоватыми прикосновениями будоражили. Альфа осторожно стащил простыню, высвободив свое юное сокровище, и перевернул на спину.

Pov Офиару.

Под его уверенным взглядом было стыдно и хотелось прикрыться… но… но, мне нравилось, как он на меня смотрит. Как оглядывает мою грудь, касается вниманием сосков, почти незаметно щурится, скользя по мышцам живота вниз… В паху потяжелело, и я почувствовал, как мой пенис наливается кровью под ожидающим взором.

Он не касался меня, только смотрел… И я чувствовал, что принадлежу этому сильному самцу весь, без остатка. От этих мыслей, от голодных взглядов, мне становилось жарко…

Я чуть поднял коленки и закрылся, мешая ему разглядывать себя в подробностях.

— Разведи ноги, — низким, глухим голосом повелел он. Не попросил, не потребовал, а именно повелел. Я смотрел на него, видя, как он ждет и желает, чтобы я это сделал сам. Сам раскрылся перед ним.

Жидкий огонь медленно разливался в крови, когда я не спеша стал разводить дрожащие колени.

— Шире, — все тот же тон повелителя. Моего повелителя.

Я ощущал влагу между ягодиц… от этого было стыдно, ведь он увидит… Я повиновался и, разведя ноги сильнее в стороны, хотел отвернуться, не выдерживая смущения. А ведь пока смотрел только он…

— Нет, не отводи глаз.

Вздрогнув, я снова повернулся. Его зрачки были расширены, полностью проглотив чернотой цвет радужки. Он нависал надо мной всей тяжестью, разместившись в ногах. Глядя мне в пах, туда где было так горячо, он… приоткрыл тяжелые губы и облизнулся. От этой картины я поджался… везде. И почувствовал, как вылившаяся смазка скользнула вниз, между ягодиц.

— Не своди ноги, зайка, — как он догадался, что именно это я собираюсь сделать?! — Смотри на меня.

Придвинувшись ближе, он опустил ладонь на мое колено и, заглядывая мне в душу, медленно заскользил вниз, по бедру. Сердце пропустило удар.

Его теплая огромная ручища накрыла пах, и мой член вздрогнул от удовольствия. Далат не давил и не сжимал, его рука просто лежала сверху, а я хотел, чтобы он держал меня крепче, и инстинктивно подался вверх, показывая, что я хочу его ласк. Довольная улыбка хищника расползлась по лицу моей пары. Его тепло там, внизу, жгло, а он не двигался, кровь жаром прилила к коже, и я изогнулся, я так хотел его.

Не сдвигая руки, его большой палец опустился ниже и с нажимом провел между влажных от желания ягодиц, остановив подушечку на пульсирующем колечке.

Я задохнулся, а он не спешил продолжать, просто приставив его к моему входу. Желание жгучим прутом, выкручивало. Я хотел, чтобы он продолжил, взял меня, сделал своим, подчинил… как тогда на берегу…

От этих воспоминаний меня захлестнула новая волна страха и возбуждения. Он творил с моим телом такое, о чем я никогда не смогу рассказать папе, хоть между нами и не было секретов… раньше.