Вероника Батхен - Сказки старого зоопарка [СИ]

Старик отец воспринял новость о божьем сыне без особенной радости — поднял голову, вякнул «я» и снова сунул морду в кормушку. Не поверил или не понял? Гертруда не стала разбираться. Ноги все еще ныли, жара и усталость измотали немолодую ослицу. Едва солнце закатилось за горизонт, Гертруда забилась в угол стойла и провалилась в дрему, всхрапывая и брыкаясь во сне. Ей чудилось, что она изо всех сил мчится по узкой горной дороге — с одной стороны отвесная скала, с другой глубокий обрыв и пропасть. Сзади за поворотом визжащие от злости лошади, свирепые всадники в гребнястых шлемах и алых плащах. На спине, уцепившись пальцами в гриву — худенький чернокудрый мальчишка. А впереди в облаке утреннего тумана золотые купола и желтый туф крепостных стен далекого города Ерушалаима…

Васю нашли на севере. Талые воды подмыли берег, обвалился пласт глины и на поверхность вынесло глыбу льда с лохматым мамонтенком внутри — детеныш размером с крупную лайку крепко зажмурил глаза и задрал хобот, словно бы звал маму. Оленевод Ненлюмкин оттащил от находки голодных лаек и доложил в поселок. Мамонтенка успели спасти до того, как растаял лед, песцы не успели полакомиться добычей.

Порядок действий при обнаружении первобытных животных прописан четко — обмерить, сфотографировать, упаковать, доставить контейнер к Транссибу, загрузить в вагон-рефрижератор и отправить в столицу. Так и сделали, но дизель-генератор оказался неисправен, температура поднялась, лед потек — и аккурат посередь дороги поездная бригада заметила, что в вагоне кто-то хнычет и топчется… В ближайшем городе вызвали ветеринара из местного зоопарка. Угрюмый, похожий на волка парень осмотрел мохнатого младенца и констатировал «На выход. Не довезете».

Так мамонтенок попал в зоопарк. Он был слаб, еле стоял на ногах, почти не спал, отказывался есть и пить. Лишь озирался по сторонам, мотал хоботом и громко трубил «уа, уа». Наудачу попробовали отправить его в слоновник. Но в жарком помещении мамонтенку сделалось дурно, да и дальние родственники явно не обрадовались прибавлению в семействе. Пришлось вернуть детеныша в открытый вольер под навес, и кормить насильно, вливая в упрямый рот подслащенное горячее молоко.

Дни складывались в недели, положение мамонтенка оставалось неопределенным. Детеныш повис между жизнью и смертью, его унылые вопли наводили тоску на служителей и пугали зверей, жалкий вид вызывал отвращение, в шерсти завелись насекомые. У ветеринара опускались руки, он все чаще задумывался — не милосерднее ли избавить малыша от страданий? Но юннат Лаврик считал иначе.

Сутулый, низкорослый парнишка из нищей семьи был самым неудачным в кружке. Его острые локти смахивали со столов пробирки, косолапые ноги спотыкались о все пороги, разобрать его сбивчивую картавую речь мог лишь Рувим Есич, бессменный и бесконечно терпеливый воспитатель юных любителей природы. Плюс ко всему мальчишка уродился огненно-рыжим, усыпанным мелкими крапчатыми веснушками. Товарищи не любили его и поколачивали бы, но драчунов выгоняли безоговорочно. Впрочем, как и нарушителей правил — увидев рыжего дурачка в загоне у мамонтенка юннаты не замедлили обратиться к Рувиму Есичу за подмогой. Увы, избавиться от недотепы не вышло.

Для начала Лаврик убедил мамонтенка поесть — поставил бутылки с молоком в снег и споил их детенышу почти ледяными. Потом вычистил свалявшуюся рыжую шерсть тем же снегом и вычесал крупным гребнем. И, наконец, уселся на кучу сена, раскрыв объятья новому другу. Сытый мамонтенок положил голову мальчику на колени и захрапел. Он спал десять часов — в зоопарк уже успела примчаться разгневанная мамаша горе-юнната, пообещать милицию, суд и совершенно несуразные вещи. Но все обошлось. А мамонтенок с того дня пошел на поправку.

Еще долго он отказывался брать пищу у других служителей, мотал башкой, пискляво трубил и топал ногами. Но Лаврика узнавал сразу, принимал у него и молоко и сено и яблоки и даже горькие порошки, прописанные ветеринаром. Едва заслышав шаги мальчишки, мамонтенок вприпрыжку бежал к решетке, виляя куцым хвостом. А потом обнимал друга хоботом, прижимался к нему башкой и пыхтел от счастья.

Малыш быстро научился играть — гоняться за мячом, приносить палку, находить спрятанные в карманах конфеты и с аппетитом поедать их. Поглядев на возню, Рувим Есич посоветовал Лаврику дрессировать подопечного — и затея превзошла всякие ожидания. Мамонтенок оказался сообразителен, быстро освоил простые команды и вскоре устраивал целое представление к вящему восторгу посетителей — становился на передние и задние ноги, садился, ложился, трубил, протягивал букетик цветов даме из публики.