Вероника Батхен - Сказки старого зоопарка [СИ]

Вдохновленный успехами Лаврик попробовал выучить питомца читать, но не преуспел — смысла букв мамонтенок не разобрал и запоминать их отказался. А вот картинки с предметами оказались ему понятны. Он хоботом листал альбом с карточками, выбирал нужное «яблоко», «веник», «слон» и приносил другу. Память у лохматого умника оказалась великолепная, через пару месяцев он научился объяснять, чего хочет — приволакивал карточку «мяч» чтобы поиграть или «дождь» чтобы его лишний раз полили из шланга. Постепенно запас картинок дошел до сотни — хоть ай-кью тестируй, как невесело улыбался директор. Чувствительный хобот тоже оказался чудесной штукой, не хуже человечьей руки — мамонтенок одинаково ловко разбивал им арбуз, завинчивал гайки или поворачивал ключ в замке. Служители с ужасом поняли, что никакие запоры не удержат хитреца в клетке, реши он отведать воли. К счастью зверя не манила свобода.

Кто первым назвал малыша Васей осталось тайной, но имя прилипло как репей. Зверь охотно отзывался и на «Вась-Вась» и на «батюшка Василий Мамонтович» и на «Васька, мерзавец, кто опять метлу слопал?!». Имя «Лаврик» он тоже выучил, но называл друга по-своему, тоненько трубя «уууу». Рос мамонтенок быстро, особенно по зиме. Летом ему было не по себе в косматой шубе, он чесался об бетонные стены и часами сидел в купальне. А вот холода бодрили Васю необычайно — он резвился в загоне, посыпал себя снегом, катал шары и насыпал сугробы. К трем годам он перерос всех слонов в зоопарке, к пяти сделался высотой с двухэтажный дом, оброс роскошной шубой и обзавелся приличными бивнями. Когда он играючи прижимался хоботом к визитеру, то мог сшибить с ног одним движением. Но несмотря на силу зверь вел себя смирно, шкодил в меру, хотя и мог вывалять в снегу сторожа или облить водой неосторожного посетителя.

Юннат Лаврик тоже подрос. К изумлению окружающих никчемный пацан превратился в сильного, ловкого и смышленого юношу с упругой походкой и хищным блеском в глазах. Прежние враги враждовали теперь за его дружбу, девчонки провожали красавца взглядом, учителя в школе ахали «отличник!», «активист!». К мамонту Лаврик заглядывал куда реже, но питомца не забывал, угощал, чистил снегом, устраивал представления для восторженной публики. Удивительно было смотреть, как огромный зверь падает на колени перед маленьким человеком и хоботом осторожно берет из руки конфетку. А потом гладит по щекам друга, осторожным дыханием ерошит рыжие волосы и урчит что-то на своем северном языке.

Идиллия завершилась в июне. Лаврик блестяще сдал выпускные экзамены и с золотой медалью под мышкой отправился покорять столицу. На прощанье он заглянул к Васе на целый день, возился с ним, играл в мяч, вытаскивал сор и репьи из косматой шерсти, кормил питомца с рук, гладил по теплому хоботу. А потом закрыл кованые ворота загона и не вернулся.

Вася сперва не тревожился — друг бывало пропадал и на три дня и на неделю. Но время шло, а Лаврик не появлялся. Почуяв неладное, мамонт повадился дни напролет торчать у решетки, вглядываясь в даль подслеповатыми глазками, жалобно трубя «ууу! ууу!». Потом загрустил, начал отказываться от пищи, перестал развлекать публику и шалить. И наконец взбесился.

Сторож Палыч завершал ночной обход, когда услышал скрежет и грохот из мамонтятника. Разъяренный Вася бивнями разнес в щепки кормушку, утопил в бассейне поилку, разобрал по доскам навес и методично пошвырял доски в широкий ров, отделяющий зверя от публики. Покончив с досками, мамонт перешел к валунам и кустам, украшавшим загон, затем взялся за решетку и выломал ее в мгновение ока. Стало ясно — еще немного и обезумевший зверь разнесет зоопарк, а затем отправится громить город. Перепуганные животные визжали и выли в клетках, кое-кто из вызванных спешно служителей тотчас сбежал.

У директора на такой случай хранились ружья, заряженные шприцами с транквилизаторами. Доза, которую получил Вася, свалила бы и слона, но мамонту она нисколько не повредила — буйство продолжилось. Ни сети ни цепи очевидно не могли удержать чудовище. А охотничий карабин против такого гиганта что плотник супротив столяра. Оставалась крайняя мера — вызывать милицию с пулеметом и таксидермиста, чтобы экспонат не пропал. Директор уже снял трубку громоздкого черного аппарата, но ветеринар попросил дать ему шанс успокоить ценного зверя. Безумству храбрых поем мы песню… Директор пожал плечами и согласился.

Только большой храбрец рискнул бы перебраться через ров под обстрелом озверелого мамонта. Служители с ужасом наблюдали как похожий на волка парень уворачивается от летящих камней. Еще чуть-чуть и дело кончится плохо! Однако ветеринар успешно выбрался на сушу и спокойно пошел вперед, не обращая внимания на гнев чудовища. Он присел на корточки совсем близко от Васи и начал негромко бормотать что-то неразличимое из-за шума и дальности. Бормотал долго — жаркое солнце успело подняться к зениту, когда мамонт наконец успокоился. Опустил хобот, обломил о бетон треснувший бивень, позволил людям войти в загон, приковать к стене за ногу и спутать цепями.