Кэтрин Эпплгейт - Последняя из рода [litres]

– Хара! Тоббл! Поднимайтесь!

Хара мгновенно вскочила, её скорости удивился даже феливет. А вот Тоббл не торопился, поэтому я чуть ли не за шкирку закинула его на Валлино.

– Что стряслось? – спросила Хара бодро.

– Рыцарь Огня. И, хм, кое-кто ещё.

Хара застыла на месте, уставилась во тьму и спросила:

– И кто же?

– Рыцарь пытал его, – начала я оправдываться.

– Да пусть хоть на завтрак его съест, – резко ответила она.

Рензо подошёл ближе – лицо в саже, волосы опалены, вместо одежды – лохмотья, но тем не менее Хара тут же его узнала.

– Это ты!

– Это же тот самый вор лошадей! – воскликнул Тоббл.

– Рад встрече.

Рензо поклонился.

– Ты с ума сошла? – сказала мне Хара. – Ты прямо к нам привела Рыцаря Огня? И всё ради кого, – она закатила глаза, – ради него?

– Рыцарь так и так шёл вслед за вами, – ответил Рензо. – Иначе почему, ты думаешь, он пытал меня?

– Надеюсь, ты держал язык за зубами? – требовательно спросила Хара.

– Да нет, – пожал плечами Рензо. – Выдал бы вас с радостью, если бы знал, где вы находитесь. Если хотите, я вернусь и расскажу ему о вас.

Для человека, который только что чуть не превратился в жареное мясо, он не выглядел благодарным.

– Ну и что ты натворил? – гневно спрашивала теперь Хара Гэмблера.

– Это я его попросила, – ответила я, перебивая. – Ну не могла же я оставить его сгореть заживо.

– И как нам быть с Рыцарем? – спросила она.

– У него уйдёт много времени на поиски лошади, – сказала я. – Но потом он станет нас искать.

– Именно, – ответила Хара. – И, конечно же, найдёт!

– Очень на это надеюсь, – ответила я.

– Есть одна радостная новость, – сказал Рензо. Он пожал плечами. – Если вам, конечно, это интересно.

– Ты испытываешь моё терпение, – сквозь зубы ответила Хара.

– Лошадь Рыцаря потеряла подкову. Он всё время чертыхался по этому поводу, пока меня пытал.

Хара кивнула.

– Это и правда хорошая новость, ты прав.

– Я всегда прав.

– Лошадь без подковы не сможет скакать быстро. И если мы рванём со всех ног и не станем по дороге отвлекаться… – Хара потёрла глаза, – …пройдёт просто-напросто немного больше времени до того, как он убьёт нас.

В этот же момент к нам устремился грязный ком меха и слюней.

– Пёс! – позвал его Рензо. Он вытащил из пасти животного кусок окровавленной ткани. – Вижу, ты принёс мне сувенир от Рыцаря. Хорошая работа, дружище.

И тут собака увидела меня и тут же набросилась, обнюхивая, фыркая и виляя хвостом, заставая меня врасплох своей безудержной радостью.

– Ты ему нравишься, – сказал Рензо.

– Боюсь, что не смогу ответить взаимностью, – ответила я, отталкивая пса, пока он не успел облизать моё лицо.

Я приложила руки ко рту и прокричала что было силы:

– Спасите нас! Спасите нас! – Затем я повернулась к друзьям и уже намного тише произнесла: – А теперь пора делать ноги.

И мы отправились в путь.

Рензо ехал на вьючной лошади, Хара и Тоббл – на Валлино, а я – на своей собственной по кличке Тенекрылая, с которой у меня были особые отношения: она не никуда торопилась, пока я не тянула за поводья или не кричала на неё. Гэмблер и собака бежали рядом.

Мы двигались так быстро, как могли. Предрассветное солнце всё ещё пряталось за горизонтом, но на небосклон уже просачивался его красный и оранжевый свет.

Я то и дело орала во всю глотку:

– На помощь! На помощь!

По моим подсчётам, у Рыцаря Огня должно уйти не больше пяти минут на сборы: сесть в седло и догнать нас, чтобы узнать, кто кричит.

Также он должен был уже разыскать свою лошадь.

…А кроме того – понять, что я не знаю, как действовать дальше.

И всё же я то и дело твердила сама себе, что мой план увильнуть от Мурдано сработал. По всей видимости. Может, и этот сработает.

А может, и нет. Потому что, когда солнце встало, менее чем в километре от нас я увидела только солдат Бледной стражи, шесть высоких всадников верхом на самых быстрых и сильных лошадях в Недарре.

А вот Рыцаря Огня видно не было.

– Впереди река! – воскликнула Хара. Мой нюх это тут же подтвердил.

– Ты мост видишь? – спросил Рензо.

Хара привстала в седле и всмотрелась в даль.

– Нет.

– Замечательно, – проворчал Рензо, используя тон, который он называл сарказмом – такую манеру говорить, когда человек произносит совсем не то, что считается правдой, и тем не менее его нельзя назвать лгуном.

– Извини, что спасли тебе жизнь не так, как тебе хотелось бы, – сказала Хара Рензо. Похоже, это тоже был сарказм.