Елена Белова - Звездный дождь-2 [СИ]

Лесная глушь… без малейших признаков жилья.

— А ты не ошибся? Может, оно не тут?

Дракон каверзно блеснул черным глазом и вдруг сделался страшно похожим на отца. Не обликом, нет, конечно, а вот этой хитринкой… Таким бывал мастер-лекарь Эрнесто, в те нечастые моменты, когда возвращался домой рано и приносил детям подарки «от акватико», то есть водяного. Дети не слишком верили в существование акватико — вряд ли водяной, который по словам папы, жил в лагуне и время от времени выныривал на берег погреться на солнышке, имел возможность хранить под водой хилву, мармеладо и винные ягоды. Но отец рассказывал про него с таким невозмутимым видом (только глаза хитро блестели), что ребячьи рожицы сами собой расплывались в ответных заговорщицких улыбках. Они прекрасно понимали, что водяной был оправданием для мамы, которая южных сладостей не одобряла. Как давно это было…

А дракон тем временем раскрыл и поднял крылья. Суховато шелестнув, они сошлись перед чешуйчатой шеей, и точно рамой отделили для пассажиров кусочек пространства — вершину холма с тощим искривленным сухим деревцем.

— Смотрите внимательно…

— Ничего не ви… ох…

Холм. Он менялся.

Так тает лед под лучами солнца, так расцветают розы — слишком медленно для человечьего глаза, но пройдет время — и ты увидишь, что льдинка уменьшилась… и распустился на ветке нарядный бутон. А в холме проступило светлое окно.

Вялая от жаркого летнего солнца трава будто растворилась вместе с землей, кривое деревце пропало из вида, открывая темный купол. Словно флакон, отлитый из темного стекла, только увеличенный в тысячи раз. Не отрываясь, Клод смотрел, смотрел… видел, как отзывается он на их присутствие, как разгорается там, внутри, свет, сначала едва заметный, потом ярче… как будто протаивает изнутри арка двери. И только когда ощутил под рукой неровные комья земли, понял, что стоит прямо у двери. Когда он успел слезть с дракона и когда подошел — в памяти не сохранилось.

Сокровенное скрыто от чужих. От людей и зверей, от жадных орденцев и скованных магов. Утаенные под толщей земли, спят библиотека и накопители, спят заготовки для формер, переходов и лечебных амулетов. Замерли под чарами остановленного времени семена и теплицы. Тихо в тренировочном зале, куда уже столетия не ступала ничья нога.

Лишь в присутствии свободного мага или вольного дракона сокровенное «просыпается» и позволяет себя увидеть. А потом оживает…

И открывает дверь.

Сначала показалось, что здесь темно — человеческие глаза не сразу привыкают к разнице в освещении, и свет искусственный был заметно тусклее дневного… Потом — что даже слишком ярко, когда на сияние светильников отозвались блеском непривычно гладкие стены. Как зеркало, как темное каменное зеркало…

Замерев у входа, Клод изумленно осматривал невиданную комнату, будто из герцогского палаццо — большую (пожалуй, сюда поместился бы весь верхний этаж их лекарского дома), с гладким светлым потолком, дробящим свет трех десятков светильников, с драгоценными зеркалами, занимавшими обе боковые стены. Удивительно красивую комнату…

Но при всем этом — совершенно пустую. В долгожданном сокровенном не было ни мебели, ни книг, ни каких-то личных вещей — ничего, только стены и зеркала. Странно.

— А тут совсем другой воздух… — проговорил Клод, и замолк — голос в пустом зале прозвучал странным эхом, словно кто-то вернул ему собственные слова.

— Тут ничего нет, — Тир решительно прошел вдоль стены, без интереса глянул в ближайшее зеркало и обернулся к дракону, — как убежище годится, но почему пусто? Грабить не грабили, иначе унесли бы в первую очередь зеркала. Или каждое сокровенное обставляли жильцы по своему вкусу?

— Нет…

Прозвучавший в ответ голос был незнакомым. Отстраненным. Устало-бесцветным, как у больного. И тихим, едва слышным. А когда все дернулись на это единственное слово, то забытый безымянный, которого ребята просто побоялись оставлять с девушками и Сином и прихватили на всякий случай, этот безымянный… он уже стоял у дальней стены.

— Подожди! — каким чудом удалось перехватить руку Тира, Клод не смог бы объяснить даже под пыткой. — Подожди, не трогай…

— Ты что дела… — начал Стимий и тоже осекся. — Божья пара!

Безымянный их не слышал. Как слепой, он приблизился к стене вплотную, замер… поднял руку — с раскрытой ладонью, с дрожащими пальцами — и приложил к темному камню, чуть ниже уровня плеча. Раз. Другой. Третий.