Елена Белова - Звездный дождь-2 [СИ]

— Правда, что ли? — сразу поверила Латка, — правда… Простите…

Лучше б она поверила не сразу. Может, тогда бы лианы втянулись не настолько резко. А так…

Бац. Увесистый пинок земли по «мыслящей части некоторых высокородных», как именовался зад по высказываниям сержанто Морица, такой же удар по локтю на пару ниток вышибли из Тира все мысли и слова, кроме ругательных. У Дана, приземлившегося рядом, судя по его шипению, проблема была та же. Латка вертелась рядом, извиняясь уже в четвертый или пятый раз и предлагая водички или взвара. Или каши, или какой-нито травки, если она понадобится Клоду на лечение пострадавших… или…

На пятое «или» Дан поднял на девушку зеленющие глаза — вылитый глубокий омут! — и попросил:

— Лат, изобрази из себя водяной пар, а?

— А?

— Испарись. А то Тир сейчас расплавится от смущения.

— А?

— Твоя лиана ему очередные штаны прикончила. А ты еще Мариту позвала полюбоваться…

— Дурак! — вспыхнула Латка. И с трудом отведя взгляд от помянутых штанов, девчонки убежали.

Дан проводил их глазами и бессильно откинулся на землю:

— Хвала Судьбине. Клод, оставь мои штаны в покое. Выше поднимись…

— Э-э… насколько выше? — озадачился лекарь, отрываясь от прощупывания колена.

— А сам как думаешь?

— Ну…

— Придурок. Я, похоже, ребро сломал. Или два. И запястье. Злиш бы драл эти корни, которым вздумалось торчать именно тут. Не хотел, чтоб она видела…

— А это созвездие называется Перепутье. Пять крупных звезд, одна чуть в стороне. Вон та звезда — желтая, видишь? — зовется Вината, на старом языке — осколок солнца. Она всегда указывает на восток. Поэтому Перепутье считается путеводным.

— А у нас его звали Дарова ладонь. Пять пальцев, один наособицу, — вставил Стимий.

Марита не ответила. Продолжала гневаться. На этот раз из-за грубости Дана по отношению к дорогой подруге. Латка всех давно простила и вовсю болтала с Тиром (точнее, ездила по мозгам, уговаривая согласиться на новые штаны), а Марита обижалась за двоих. И поэтому вечером у костра взялась просвещать зартханца (а заодно тихоню-безымянного) по звездочкам, начисто игнорируя остальных, включая Дымка. Последний, правда, не подозревал, что его игнорируют, и нежился на коленях Клода, сопровождая лекцию дижонки умильным мурлыканьем…

— А в Рацее эти звезды зовут Конской Гривой. А желтую звезду глазом… — вздохнул Дан.

— Дан, давно хотел спросить, — Клод, перетиравший в чашке какую-то травку, поднял голову. — Ты же был в Рацее, да? А как там с магами?

На сонную компанию точно плеснули водой. Замер безымянный, перестал нанизывать на ветку рыбные кусочки Стимий. Даже Дымок перестал мурлыкать.

Клод смутился.

— Что вы? Я просто… ну, мы же все живем если не рядом, то близко. Почему в нашей звезде не выпало мага из Рацеи? Со Снежных островов? Ну и Корабельники ж еще есть. Или они все магов убивают?

— Почти. Женят их.

— В смысле?

— Как только магу исполняется пять лет, ему пару подбирают. Девочке жениха, мальчику — невесту. Мол, так Судьбиня сменит ему нить жизни, если с другими переплетет потеснее. А попозже женят…

— И что?

— И все. Сколько я по Рацее не ездил, ни одного мага старше двенадцати не видал. Их ценят, берегут, терема строят — заглядишься… самые красивые в селах терема — старосты да мага… да дом молельный. Их семьи уважаемые люди, но… До конца жизни ему за ворота ступить уже нельзя. Разве что по саду погулять. За высоким забором.

— Значит, туда нам тоже нельзя… — Латка зябко обхватила себя за плечи.

— Ну, мы вроде туда и не собирались? В села-города, в смысле. Нам в сокровенное надо. Одно из мест, которые создавались специально для магов. Там Ордену нас достать будет затруднительно. Драконы обещают, что там нас вообще никто не почует. Как минимум, семь лет…

Много позже, когда костер почти прогорел, а драконье сонное порыкиванье стало восприниматься почти как колыбельная, Тир окликнул:

— Дан…

— Что? — отозвалась темнота.

— Чего ты все-таки хотел? Там, на поляне?

— Вариант «кулаки чесались» не подходит?

— Подходит. Но не тебе. Поделишься?

Неясно белеющее в темноте лицо. Оценивающий взгляд — очень темный.

— Ладно. Только скажи: тебе после драки полегчало?

Ах вот как. Интере-есно.

— Я вроде ничего не говорил.

— То-то и оно что много. В лагере шума сегодня было выше крыши. Сначала с рыбой, потом с рыбалкой. Помехи страже. А ты молчишь. Должен был хоть раз высказаться. Не к добру. И это твое…