Елена Белова - Звездный дождь-2 [СИ]

И едва не упал, когда стена исчезла.

Этот зал тоже был почти пустой, только вдоль стены кольцом тянулись мягкие диванчики, а на столике, круглом, как сама комната, лежало несколько книг. Одна, поменьше, была раскрыта и заложена странно-тонким карандашом. Рядом стояли чашка и темно-зеленое квадратное блюдечко со скругленными углами. Серебряная ложка в чашке давно почернела, но на блюдце все еще виднелись остатки блестящей обертки — когда-то давно последний из этой комнаты ушел второпях, оставив свой завтрак (или ужин?) незаконченным.

Сколько лет назад он ушел отсюда?

И чар сохранения не наложил.

Пролетевшие годы состарили что могли, и зал выглядел странно — на мягких диванах не пылинки, но прямо у двери клочья серой от старости паутины, светлые стены чистые, а обложки книг потрескались от времени…

Иссохшие стебли неведомых растений в кадках, кое-как прикрепленный к стене рисунок — на выцветшем от времени листке еще можно было разобрать девушку, обнимавшую двух смеющихся парней. Кем они были? Звездой или обычными магами, которые нашли здесь приют от набирающего силы Ордена? И почему ушли?

А еще здесь были двери… много, не меньше шести. Белые, одинаковые, они опоясывали зал, перемежаясь с диванами. Ни одной надписи. Видимо, предполагалось, что если ты сюда пришел, то сам знаешь, где и что. Клод на пробу открыл одну — за ней тянулась лестница. Светлые ступени убегали далеко вниз.

— Эти двери — куда? — Тир, в отличие от Клода, касаться ничего не стал. Он следил за безымянным. Если тому внезапно припала охота заговорить, то кто поручится, что следующим желанием не станет что поопасней?

Тот не ответил. Он смотрел на стол, на книги, на чашку, смотрел так, словно они были живыми, давно потерянными и обретенными родственниками или вестниками, готовыми поведать отмену приговора… темные глаза горели. И, казалось, если бы не было свидетелей, пленный маг пал бы перед старыми томами на колени или прижал к груди. Хотя видел ли он свидетелей? Вряд ли. Что бы ни заставило его заговорить так неожиданно, что бы ни пересилило выжженные в нем правила — сейчас это «что-то» продолжало мага в когтях и неудержимо тянуло к себе, подчиняя какой-то непонятной цели.

Дрожащие пальцы осторожно коснулись заложенной книги…

— Я спрашиваю, куда ведут эти двери? — рыцарь добавил в голос металла.

— Парень, потише… — остерег Стимий. Но метательный нож убрать не потребовал, да и свое оружие держал в пределах досягаемости. Правильный он воин, хоть и орденец.

Безымянный вздрогнул и резко обернулся — так, что неровно подстриженные волосы хлестнули его по щеке и глазам. Он, кажется, только сейчас осознал, что не один. И что Стимий крутит в пальцах браслет. Тот самый.

Тир буквально видел, как отступившая было память о годах плена рухнула на мага всей тяжестью. В темных глазах мелькнула вспышка страха и предчувствия боли… и он отшатнулся прочь, в инстинктивной и безнадежной попытке самозащиты.

— Эй, вы что? — вечный миротворец Клод быстро встал между ними. — Успокойся… слышишь, успокойся. Мы не сделаем ничего плохого…

Слышал тот или нет? Вид какой… как у затравленной лисицы — готовой броситься на любого, лишь бы вырваться… в комнате ощутимо потеплело, и браслет замер в пальцах Стимия, как топор палача, готовый скользнуть вниз… вниз… и… Тир отчего-то был рад, рад, что серый мучитель пока не там… рад, что Клод протянул руку и остановил Стимия. Как его самого недавно…

Правильно. Правильно. Откуда взялось это чувство, что опустись браслет — и что-то случится, что-то непоправимое? Тир не взялся бы объяснить. Но оно было. И маг с нежданно воскресшей памятью застыл напротив них, не в силах защищаться и не собираясь сдаваться просто так. Губы шевельнулись в бессильном «не надо», но он сдержал слова и закусил губу, не ожидая ничего хорошего. Напряженно готовясь к…

Ну хоть на колени не упал. Уже радует.

— Уймись, — попробовал наладить контакт Тир. — Что ты в самом деле? Можно подумать, кто-то из нас сделал тебе хоть что-то плохое.

Если не считать, что я его почти убил.

— Послушай… Я только хотел узнать про двери.

Пушинок пять в комнате слышалось только дыхание четырех человек.

— Это на нижние уровни, — наконец ровно проговорил безымянный. — Они под защитой… И личные комнаты, и библиотека, и кладовые. Без щита только вход…

— Вход? — удивился зарханец. — А это?

Бледная рука с иссеченным шрамами запястьем тронула сухое растение. Бережно-бережно. Будто больного друга.