Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

– Хорошо же, пойдем, Мертвец, поговоришь с тем, кто знал княжича достаточно, чтоб вернуться к нему, несмотря на все слухи и доводы, – и подойдя к двери, резко распахнул ее.

Гонец обнаружился тут же, он отскочил от двери, вжался в стену. Государь прошел мимо, даже не повернув головы, за ним последовал наемник. Они быстро прошли галерею, в одной из комнат, как показалось наемнику, он увидел витраж в окне – знакомое изображение женщины с высокой прической и гордым профилем, заставило Мертвеца вздрогнуть. Он глянул на Бийцу, но ничего не сказал, тот же, занятый своими мыслями, не обратил внимания на сбившегося с шага.

Они спустились в подземелье, прошли длинным коридором в смрадно пахнущие подвалы. Наемник неожиданно произнес, не в силах долее выносить этот молчаливый путь:

– Скажи, государь, есть ли среди твоих советников отшельник Ремета. Он именует себя сыном божьим.

– Ремета? – удивленно произнес государь. – Он тебе зачем? Я видел его, кажется, лет пять назад, да как последний раз из Кижича в Косматые горы возвращался. Язвительный старик, острый, как нож. С чего ты решил, будто он при мне? Или услышал, раз я кижичей у себя во дворе за милых гостей принимаю, так и его возьму?

– Нет, государь. Прости, то лишь моя догадка.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Я вот не скрываюсь пред тобой, говорю как есть. И незачем мне… – Бийца замолчал на полуслове. Они миновали две решетки, возле которых стояли по двое стражей. Нетрудно догадаться, что они прибыли в застенки, запах крови, прежде неощутимый, ныне кружил голову.

Государь остановился подле одной из дверей, велел открыть. Тяжелый замок лязгнул, страж двумя руками отодвинул железный засов, отворяя дверь. Смрад заставил Бийцу отойти на шаг и достать платок.

– Заходи, – негромко приказал он Мертвецу. – Возьми факел, там темно. И поговори со своим знакомым.

Наемнику показалось, государь оставит его в камере, но нет. Мертвец сделал несколько неуверенных шагов, покуда не уперся в стену. Окон здесь не было, от пола тянуло непередаваемым смрадом. Глаза быстро привыкали к темноте, он разглядел небольшое помещение, глубиной и шириной в две сажени, с загаженным полом, на котором когда-то находился соломенный матрац или что-то подобное, гниющие тряпки валялись в углу, на них, лицом к сырой стылой стене, лежал без движения невысокий человек, съежившийся от не то боли, не то холода, в одном исподнем, изгвазданным так, словно, он пробыл тут не один месяц.

Свет ударил в глаза – Мертвецу подали факел. Человек пошевелился.

– Опять? – хрипло произнес он, Мертвец еле разобрал слова с кашляющем бульканье. Человек повернул лицо, пытаясь щуриться.

– Боронь? – изумленно произнес наемник. Старый командир некогда изничтоженного отрядом Бийцы Истислава закряхтел, пытаясь хотя бы сесть, не удалось. Мертвец опустился на колени, держать в руке факел неудобно, наемник положил древко на пол, окрасившийся черно-красными красками. – Тебя пытали? Осторожнее, подними голову.

– А ты… думал. Наемник… тебя за что?

– Нет, я пришел с государем. Он здесь, я…

– Я прощаю тебя, тысяцкий Боронь, – донеслось из коридора. – И повелеваю убираться прочь из Опаи во владения твоего хозяина. А заодно провести к своему подлому владыке и Мертвеца.

Боронь содрогнулся, снова дернулся, вырываясь из рук наемника.

– Ты с… с Бийцей?

– Тише. Нет, я пришел сам. Хочу увидеть Пахолика, узнать, как он и что. Ведь три года прошло…

– Без меня… слышишь, наемник. Лучше убей. Не вернусь.

Мертвец обернулся к царю, Бийца, будто не доверяя едва дышащему командиру, прятался за спинами стражей. Наемник поднялся, осторожно положив Бороня снова на гнилое тряпье, подошел к двери.

– Зачем ты его так?

– Поначалу я хотел попросту убить. Мои воины взяли Бороня месяц назад вместе с еще двумя десятками конников возле Сихаря. Один из пленных сознался, что он дозорный княжича и выведывал способы тишком проникнуть в город, поднять бучу, а затем открыть ворота. И что, я буду терпеть подобное? Я и так сражаюсь…

– Государь, прости меня, но если ты отпускаешь Бороня…

– Нет… – донесся хрип из-за спины наемника, – не надо.

– Отпускаешь Бороня, – продолжил Мертвец, – так дай ему хоть время подняться. Я смогу вынести его из Опаи только на руках.

– Да хоть за волосы, – зло рявкнул Бийца. И тут же прибавил: – Впрочем, четыре дня я тебе дам. Но ты сам слышал, что сказал Боронь. Он боится возвращаться к хозяину, знает что там его ждет. Я прав?