Елена Кисель: Эликсир равновесия

– За сотни лет мне не приходилось видеть такой самоотверженности и такой красоты. Будь моей суженной, раздели со мною вечность – я дам тебе бессмертие в моем мире!

Хайя, улыбаясь, пожала плечами пренебрежительно.

– Вечность – это бремя, – заметила она со всей ответственностью стихийника времени. – Зачем она мне?

– Тогда помоги мне нести мое бремя, – совсем тихо проговорил Тано. Улыбка Хайи стала еще шире и гораздо более открытой.

– А вот это просьба верная. Я иду, – и она вложила свою руку в ладонь бога смерти.

И в ту же секунду Арка за их спинами открылась. В полузабытый нами мир нашего первого призыва, в мир легенд и мифов, в цветущее лето. Они шагнули к Арке вместе, и только тут Милия опомнилась и дернулась вперед:

– Хайя!

Но ее остановил Эдмус. Не физически – такое для спирита было бы трудновато. Словами.

– Не надо, – сказал он просто. – Раз она не испугалась его жребия – ей это было суждено.

Арка сомкнулась за спинами бога смерти и его спутницы.

– Время в этом мире теперь всегда будет течь правильно, – со вздохом прошептала Милия, которая не попыталась даже прикончить Эдмуса за его слова.

Тео Джипс вдруг глубоко вздохнул и закрыл глаза. Потом опять открыл и первое, что он увидел – было перекошенное лицо Виолы.

– В чем дело? – обеспокоился Тео, безо всякой помощи садясь на мостовой. – Я ведь думал, что я… Нет, неужели вы все тоже?! Виола, что-то не совсем так?

– Идиот! – рявкнула Виола и заткнула своего ученика сперва яростной пощечиной, потом не менее яростным поцелуем. Потом для надежности залепила еще одну пощечину.

Вид у только что воскресшего архивариуса был несколько контуженный, но не сказать, чтобы недовольный.

Милия тем временем глядела на Арку не отрываясь, как будто собиралась взглядом примагнитить Хайю обратно.

– Она ушла, ушла, – повторяла странница недоверчиво. – Она ушла туда, хотя должна была я. Я, которая прожила столько веков, которая навек утратила веру во всех и вся и в смысл жизни…

– Говоря по правде, туда должен был идти я, – заметил Йехар хмуро. – Как тот, кто не может жить из-за сердечных ран и не видит своего пути дальше, как тот, у кого никого и ничего нет.

– Может статься, у меня есть хоть что-то? Неужто ты думаешь, что…

Далее спор продолжился примерно с такими же аргументами и закончился одинаковым восклицанием:

– Смерть должна была стать моей дорогой!

А потом Арка открылась опять, и к восклицанию добавилось новое, тоже в два голоса:

– Арка зовет меня туда…

И странники посмотрели друг на друга в упор с самым пораженным видом.

Милия исчезла первой, отсалютовав напоследок всем жезлом. Йехар все же решился и шагнул тоже, улыбнувшись нам всем кривоватой, но теплой улыбкой. Очевидно было, что у странника перехватило горло и что он попросту не знает, что говорить.

Только Глэрион сверкнул издали, из глубины Арки прощальным приветом.

Эдмус захихикал. Это было самое что ни на есть эдмусовское хихиканье, и очевидно было, что смеется он как раз над теми, которые ушли только что в Арку.

– А я думала, это трагично, - заметила я.

– Очень, - согласился шут, тут же делая серьезное лицо. – Эти двое – куда уж трагичнее! Да они веками будут бродить по мирам и жаловаться, что у них нет дороги и нет никого и ничего, пока не заметят, что у них есть и то и это, только надо бы хорошенько головой покрутить.

– Не понимаю, – нахмурился Веслав.

– Поймешь, если подумаешь, почему Арка позвала не ее или его, а конкретно их .

Я подумала, прикинула варианты, потом покосилась на Веслава и пробормотала:

– Сумасшедший дом какой-то… не прощание, а… а…

– Брачное агентство, – помог мне суженый.

– Извиняйте, – развел руками Эдмус. – Все определяет катализатор! А чего вы хотели после Небироса?! И сами, кстати, это начали, и потом, разве вы думали, что Арка избирает одиноких по принципу спиритов? Чем меньше чувствуешь, тем лучше дерешься? Интересно, доколе вы будете всё упрощать?

Веслав бросил на Арку в меру хмурый взгляд.

– Старая сваха, – пробормотал он с не подходящей к словам теплотой в голосе.

– Прошу прощения?! – с ужасом в голосе вмешался Андрий.

А парень действительно растет не по дням, а по часам. Еще пару месяцев назад он несколько часов улавливал бы и подтекст в словах Эдмуса, и его же ехидные взгляды… Теперь – как только услышал, тут же сделал выводы и мысленно прикинул, что все вокруг как будто уже разбились по парам, кроме него, да еще…