Мария Бородина - Плач земли [СИ]

Вывод один. Это — сон! Всего-навсего ночной кошмар, один из тех, что стали неизбежными спутниками новой реальности. Иллюзия, цена которой — лёгкое дуновение, щелчок пальцев. Осознание дарует облегчение. И хотя она не может вспомнить, где заснула и где находится сейчас, оно приносит непередаваемую эйфорию. Должно быть, подобное чувство испытывает слепая особь, прозревая.

Миа с лёгкостью выдёргивает руку из кандалов и вторгается во тьму, сливаясь с ней. Непроглядный мрак рассеивается, открывая дорогу в глухой коридор. Пол прибежища мягкий и вязкий, как перина или дрожжевое тесто. Шаги даются с трудом. Лодыжки ломит от нагрузки. Вдалеке брезжит свет, но это не яркие дневные лучи. Скорее, дрожащие огни ночного города. Пронзительная синева, накаляющаяся до яркого фиолета.

Мии хочется на ту сторону, но ноги вязнут в недрах перины всё глубже. Взлететь, как она обычно делала в осознанном сне, не получается. Каждый метр, приближающий к заветной развязке, даётся ценой неимоверных усилий. Кажется, что вся виртуальная материя сопротивляется желанию настигнуть цель. Силовой барьер возведён между её кошмаром и выходом из коридора. Словно территория по ту сторону не принадлежит её сну.

Уступая упругой вязкости, Миа падает на четвереньки. Шаг, ещё один! Удивительно, но это помогает прорвать невидимую преграду, похожую на прозрачную завесу из полимера. Миа пулей влетает в открытую часть коридора и её выносит в крохотную комнату.

Прежде, чем она успевает сообразить хоть что-то, взгляд ловит панорамное окно. Дождь дробится на стекле, спускаясь к подоконнику линиями красочных струек. Снаружи — буйство танцующих огней на чёрном бархате ночи. И грозовые вспышки. Электрические разряды молний, накаляющие небо добела. Огромный прямоугольник окна мерцает и переливается, как голографическая подарочная упаковка.

Этим видением можно наслаждаться вечно. Особенно прячась от грозы за стеклом. Но Миа осматривается и понимает, что она в помещении не одна.

В углу комнаты, опираясь на подоконник, стоит женская особь. Ощущение дежа вю опутывает Мию нитями ядовитой паутины. Эти линии фигуры, эта причёска, эта осанка — всё кажется до боли знакомым. Вот только понять, кто это, не получается. Чуть поодаль горбатится высокий мужчина. Кажется, эти двое разговаривают. Но, приблизившись, Миа понимает, что говорит только женщина.

— Столько всего произошло за эти годы, — слышит Миа голос. — Судьба улыбнулась мне, как ты и говорил. Теперь у меня есть всё. А то, через что я прошла, стало для меня хорошим уроком. Никто не может сломить меня больше: ни люди, ни обстоятельства. Но лишь одного мне всегда не хватало для полной гармонии. Тебя.

Мужчина молчит, не меняя позы. Похоже, это восковая кукла! Миа приближается на носочках, скрываясь за вуалью тьмы. До чего же странный сон! Чужие люди, непонятное помещение, взгляд от третьего лица. Женщина, разговаривающая на философские темы с манекеном! Ни один сонник не определит толкование такой иллюзии.

— Ты был в моей голове, — горячо, почти интимно шепчет женщина, — и в моей памяти. Каждое твоё слово и каждый твой поцелуй. Я помню все дни, что провела рядом, на твоей земле. И я хочу обратно. Очень хочу. Ты говорил, что однажды мы встретимся: здесь, на этом месте. Но, увы, Покровители решили иначе. Не быть нам вдвоём…

Миа, наконец, узнаёт этот голос. Подтверждая догадки, молния взрывает небо за окном и опаляет комнату световой вспышкой. Одеяния женщины горят на свету, как открытое пламя. Как сумасбродный сентябрьский листопад.

Анацеа Бессамори. Надменная стерва! Миа глотает возмущение вместе с тихим покашливанием. Что она делает в её сне?! И почему так странно ведёт себя?!

— Я не знаю, зачем говорю тебе это, — силуэт Анацеа опускает голову. — За все восемнадцать лет ты ожил в моём сне лишь один раз, и то ненадолго. Наверняка, ты думаешь, что я давно тебя забыла. И не знаешь о том, что твоя дочь никогда не даст мне сделать этого. У неё такие же чёрные глаза, как и у тебя, Тео. Как я и хотела.

Лицо Кантаны появляется в памяти. У кого это там чёрные глаза? Миа задерживает дыхание, чтобы её не услышали ненароком, и поднимается на пару сантиметров над полом. Так шаги будут беззвучными. Однако меры предосторожности напрасны. Анацеа испуганно вскидывает голову и ловит девушку в поле зрения. Молния блестит в её волосах. В то же мгновение образ мужчины тает, превращаясь в чёрный дым. Невесомые линии взвиваются в воздух и оседают на стекле, превращаясь в мутную плёнку.