Михаил Игнатов - Гардар

Я почувствовал, что меня переполняет ярость и ненависть. Ненавидел и этого конкретного Владыку, и весь их Совет в целом. Понахапали себе власти при странном попустительстве Императора. Как нам рассказывали, каких-то шестьдесят лет назад это был всего лишь консультационный орган, а сейчас они имеют возможности блокировать решения отдельных министерств, влиять на действия и судьбу губернаторов и даже легатов провинций. Если бы это было в моих силах, то вызвал бы на дуэль и стер бы в порошок в круге поединка. Наверное, дай время Редоку и из него вырастет вот такой же Владыка. Тут никаких Отступников не надо, с такими архимагами в стране. Жаль пока не в моих возможностях иметь хоть какие-то шансы на подобную дуэль. И как же жаль, что артефакты приехали только сейчас.

Я еще в начале службы обещал Рино сделать артефакты, останавливающие кровотечение, но погорячился, мне до такого уровня контроля Воздуха, а главное, Земли еще далеко. Алахара же привезла полноценные артефакты, созданные не меньше чем магистром Жизни. Они могут не только остановить кровь и помочь в заживлении небольших и средних ран, но и способны спасти смертельно раненного человека. Амулет, оформленный в виде крупной фибулы, защищает бойца от шока, укрывает его разум в беспамятстве, запускает резервы организма или, наоборот, в зависимости от ситуации, тормозит все процессы в нем, но дает шанс довезти раненного до больницы. Эх, их бы нам вчера.

Так, погруженные в невеселые мысли, мы и разошлись до Прощания из клуба. А я, на пороге своей башни вдруг понял, что перескочил с мыслей об артефактах и Владыках на мысли об Аори. И мне ее так не хватало! Казалось, что в груди поселился червяк, который уже выгрыз там солидную пустоту, наполняющуюся холодом, и сейчас принялся за сердце, безжалостно вгрызаясь в него. Моя решимость быть гордым, уверенность в том, что в разладе нет моей вины, решение не ходить больше к ней, таяли с каждой секундой раздумий. Мне плохо без нее. Еще недавно мне казалось, что я без всякой магии могу летать, а сейчас вместо крыльев я ощущал лишь боль, холод и пустоту в груди. Перед глазами вставали ее лицо, улыбка, водопад вьющихся волос, мерцающие в полумраке свечей плечи. Мне стало неважно, что она говорила. Я просто хотел, чтобы она снова была рядом. И решившись, я пошел к ней. К своей Аори. К счастью, на этот раз меня некому оказалось перехватить на пороге ее комнаты и дождавшись короткого: «Да», я вошел к ней.

— Что ты хочешь?

Выглядит измученной, под глазами темные круги, на лице ни следа косметики, волосы, за которыми она обычно так тщательно следит, небрежно стянуты в хвост и переплетены какой-то потрепанной лентой. Сама она в своем любимом халатике лежит на неразобранной кровати, покрывало все смято и перекручено. Я, чувствуя, как сердце заходится в бешеном ритме, подхожу к ней, опускаюсь на колени и беру ее ладони в свои.

— Аори, прости меня.

Какие у нее холодные пальцы.

— Простить за что? — медленно, но неотвратимо освобождает она свои ладони.

— За все, — я словно прыгаю с обрыва. — За то, что заставляю тебя беспокоиться о себе. За молчание. Я мало говорил тебе, как люблю тебя. Что всегда занят магией и с головой ухожу в проблемы, забывая о тебе. За то, что не выполняю обещания и не забочусь о тебе. Прости, что заставил тебя плакать. Прости меня, потому что я без тебя не могу... Ты уже часть меня, я люблю тебя и мне без тебя жизнь пуста.

— Не обижай меня больше, пожалуйста, — Аори касается длинными пальчиками моей щеки.

— Никогда!

Сейчас я готов пообещать вызвать на дуэль весь Совет Владык в полном составе, сразиться с полной командой темного Повелителя, лишь бы ее ласка продлилась еще хоть немного. Неважно что за мной нет и не было вины. Главное — я не хочу ее потерять. Странно, как могут ее холодные пальчики согревать меня теплом? Не иначе это снова магия. И пусть она длится и длится, и длится. Так же как наш сладко-горький поцелуй.

Я не отходил от нее ни на шаг, пока она маскировала круги под глазами, расчесывала сбившиеся волосы, выбирала платье. Она ругалась, грозилась мне какими-то карами, но я все равно не спускал с нее глаз и брал за руку каждую удобную секунду. Так, не разжимая рук, мы и стояли во время церемонии Прощания. И на душе у меня было сладко и горько. Сладко от тепла любимого человека рядом, горько от пламени погребального костра.

Я услышал, как изменилось дыхание за моей спиной и с улыбкой развернулся к кровати, на которой выплывала из глубин сна Аори.