Лиза Истомина - Семь печатей фейри

Я бездумно накрутила на палец кончик рыжей косы. Дядя — преподаватель, он весь выпускной класс уговаривал меня поступить в их вуз.

Отказывалась я со стабильной частотой.

— Не хочу я. Прости, Виктор. Ой, не знаю, сплетничала ли об этом Салли… — И я принялась в лицах пересказывать сцену "явление дракона".

Как только я дошла до прибытия Инкерстона, входная дверь с грохотом распахнулась, и в кухню влетел разъяренный Оливер.

Ой, мама…

Мигом оценив обстановку, брат перевел взгляд на меня.

— Ты меня со свидания выдернула, — зарычал он. — Я за этой девчонкой полгода увивался, цветы ей носил, романтиком придуривался! А ты!

Тётушка заинтересованно выгнула брови и, сложив руки на груди, ехидно так произнесла:

— Ты же на дискотеку с друзьями уходил.

А я, не подумав, синхронно с ней выпалила:

— А как же Рея?

Олли не выдержал, заржал.

— Вы бы видели сейчас свои лица! Нет, Салли, ни какую тусовку я не уходил. И нет, Дженни, с Реей мы только друзья.

— Ну ты га-а-ад, братишка! — зашипела я. Ловелас несчастный! Альфонс начинающий! Сотню лет Фрейю знает, неужели не замечает? — И кто на этот раз? Молодая виконтесса Лав Лейс? Или та пятнадцатилетняя девчонка с Первой Кольцевой?

— Графиню Лейни не хочешь?

И везде эта графиня. Что ж она, медом обмазанная, что ли, раз мужики на неё как пчелы слетаются?

Честное слово, для меня это предел. Мне было так обидно за подругу, так хотелось врезать этому самодовольному индюку, что руки зачесались. Но, наткнувшись на холодный взгляд Ангерера, я пару раз вздохнула, мгновенно успокоившись.

— Бабник, — вынес вердикт Виктор, черные его глаза блеснули в свете электрической лампы. — И когда ты успел таким стать? Год вроде бы не виделись.

— Дядя, а сам-то! — лениво сказал Олли и уселся за стол. — Ты меня, Салли, прости, но твой бывший муж — еще тот гулёна.

Не могу это больше слушать.

Я резко встала, стол покачнулся, и кружка с остывшим шоколадом перевернулась. Напиток коричневой лужицей растекся и закапал на пол.

— Извините, — буркнула я, — пойду, пройдусь по свежему воздуху. Здесь стало душно.

Не дожидаясь чьих-либо возражений, я поспешно сунула ноги в сапоги и выскочила из дома.

Наша улица не зря называлась Стальной. То была третья по счету эспланада [9] Эспланада — улица. в районе Святости Хеймавитта, где проживали механики по основной своей профессии. Вообще, таких было ровно пять, но две остальных были настолько малы, что их часто присоединяли к другим, немеханическим, улочкам.

Вот и сейчас, рассматривая похожие дома, я в который раз подивилась странно одинаковой боязни механиков выделяться из толпы. Или это просто нежелание выглядеть павлином среди уток?..

Из травы донесся чей-то смех.

Смех серебристым звоном рассыпался, и травинки слегка колыхнулись. Я подошла чуть ближе и чуть не рассмеялась: в высокой мурашке [10] Мурашка — обычная трава; простонародное название. , держась на живот и болтая в воздухе ножками, лежа на животе, заливалась маленькая эльфийка.

Фейри слегка повизгивала и, изредка косясь на меня, принималась смеяться заново. Этакая натуральная золотистая блондинка с зелеными-зелеными глазами, радужными крыльями и курносым носиком. Её платье в цвет глаз сшито из листьев березы, а на ногах смешно смотрелись туфли с бубенцами.

— Охо-хо-хо! Оха-ха-ха! Хе! Хе-хе!

— Что ж тебя так рассмешило, чудовище? — поинтересовалась я, падая в траву рядом с фейкой.

Эльфийка часто задышала.

— Меня всегда механики удивляли, — пискнула она, перестав меня раздражать смехом на высокой ноте. — Вы такие… искусственные: вечно в кожаных вещах, с заклепками, металлические дребедени на себя вешаете. Как улитки закрываетесь в жилетах и штанах. Вот мы — фейри — всегда свободны!

Фея взлетела и заплясала перед самым моим носом. Я фыркнула.

— Поэтому вы ростом с три дюйма, — назидательно произнесла.

Эльфийка смерила меня взглядом и протянула крохотную ладошку:

— Ты мне нравишься. Будем знакомы: я — Тиль.

Заметно воодушевившись, она встряхнула мой палец.

— Джен. И откуда же ты, о Тиль… э-э-э… Радужнокрылая, прибыла сюда? — слегка задумавшись и внимательнее рассмотрев крылья, спросила я.

— Ты знаешь мою фамилию, Джен? — изумилась фейка. — Или?.. Вот черти, все-таки прознали, по какому принципу нам фамилии дают! Не удивительно, что ж. А прибыла я сюда из Консерватории Граера.

Граер? Вот это да! Бедная фейка летела в Хеймавитт больше восьми часов из самого западного города Даттии! Отважно, для существа-то с семью целыми пятью десятыми сантиметра роста.