Светлана Казакова - Взгляд в темноту

— Ты слишком задумчива, — проговорил чей-то голос, и Алита не сразу поняла, что слова адресованы ей. Владелец замка смотрел так, словно мог прочитать её тайные мысли, как открытую книгу. — Твой чай уже остыл.

— Принести ещё? — спросила прислуживающая за столом Лорин, но Али в ответ лишь покачала головой.

— Надеюсь, мой племянник больше не будет предлагать вам опасных развлечений, как прошлым вечером, однако можно заняться и чем-нибудь другим, — теперь альд Торнбран обращался сразу ко всем. — Например, играми, в которые играют в комнатах. Что скажете? За лучшее предложение вас ждёт приз. Ну же, неужели ни у кого нет духа соревнования?

Алите вдруг представились оплетающие сидящих за столом людей нити прочной белёсой паутины, которые сходились в руках одного человека. Нет, не человека! Гигантского паука в человеческом обличье, который и сплёл эту сеть! И она с каждым мгновением становилась всё крепче, опутывала, лишала силы воли. Может быть, так и чувствуют себя те, кого пытаются загипнотизировать?

Али подняла взгляд на Сайласа Торнбрана. Сейчас тот был спокоен и сосредоточен. Голос звучал размеренно и почти ласково, точно он говорил с детьми, а не со взрослыми.

«Неужели это он? — подумала Алита, сминая в пальцах накрахмаленную салфетку. — Альд Торнбран и есть гипнотизёр? При наличии природных способностей изучить эту науку вполне реально, а уж с его-то возможностями и вовсе… Нужно поговорить с Киллианом! Вот сейчас закончится завтрак, и я немедленно расскажу ему о своих подозрениях».

* Стихи автора.

Алита вызвала Киллиана для разговора в библиотеку. Они вышли из столовой по очереди, однако Ристон ждал девушку в коридоре, будто задержавшись, чтобы рассмотреть висящие на стенах картины. Свидетелей у их встречи не оказалось.

— Думаешь, наш преступник — сам альд Торнбран? — недоверчиво произнёс Киллиан. — Но для чего тогда он всё это затеял? Собрал людей, пригласил тебя для расследования того старого дела. Да и в лес он с нами не ходил. Из чего следует, что дать сигнал Флориане Эдевейн свернуть с тропинки никак не мог, если не имел сообщника.

— Верно, — отозвалась Али, нетерпеливо постукивая пальцами по деревянному подлокотнику кресла. — Я не могу понять его мотивов… Если ему чем-то навредил альд Броган, то не проще ли было бы избавиться от него как-нибудь иначе, не приглашая в свой замок? А к чему все эти посулы включить в завещание в обмен на информацию? Но всё говорит о том, что Сайлас Торнбран знает гораздо больше, чем хочет показать, и заинтересован в случившемся с девушками куда сильнее, чем можно ожидать от стороннего наблюдателя.

— Но он ведь даже родственником им не приходился, — заметил Ристон. — Всего лишь друг семьи. Они могли бы породниться через брак Эмриса с одной из сестёр, но не сложилось.

— Вот именно! Так ради чего альд Торнбран горит желанием узнать правду? Он подкупил врачей, чтобы достать записи той девушки, сумел договориться с моим начальством, да и наследство предлагает так щедро, словно и вовсе не думает, что ущемляет этим права собственного племянника. Почему для него так важно выяснить, что же тогда случилось на самом деле? Он точно разворошил осиное гнездо, и теперь сложно предсказать, чем всё может закончиться…

Алита поднялась, чувствуя себя не в силах усидеть на одном месте. Хотелось немедленно, как и собиралась, идти к Сайласу Торнбрану и задать ему все эти вопросы. Но, вспоминая их последний приватный разговор, она понимала, что едва ли может рассчитывать на откровенность. Возможно, владелец замка и не выставит её вон. Но в ответ на обвинение в гипнозе он вполне способен не на шутку рассердиться.

— Он утверждает, будто всего лишь так развлекается, — задумчиво пробормотала Али. — Ему скучно, и другие люди для него всего лишь живые игрушки. Но ведь и у него в прошлом осталось время, когда всё было иначе? Дни, когда даже Сайлас Торнбран умел любить, мечтать, верить в лучшее… Не родился же он таким!

— Возможно, — пожал плечами Киллиан. — Но сейчас альд Торнбран — просто одинокий старик, человек себе на уме, у которого нет ни жены, ни детей, а единственный племянник любит только дядюшкины деньги, но никак не его самого. Увы.

— Я рано лишилась семьи, но мне встречались люди, у которых её и вовсе никогда не было. Потому я не раз думала над тем, что хуже — обладать чем-то и потерять или же не иметь вовсе. Но затем пришла к выводу, что ни на что не променяла бы то короткое время, что провела с родителями и сестрой. Семья казалась маленьким, но уютным гнездом, в котором обо мне заботились и учили летать, как птенца. Разве могу я хотя бы на миг представить, что в моей жизни не было тёплой улыбки отца, маминых пирогов, смеха Роны?..