Светлана Казакова - Взгляд в темноту

Вернув папку на место, Али села прямо на ковёр, положила рядом пистолет, обхватила руками колени и надолго задумалась.

Сновидение походило на разрозненные кусочки когда-то цельных картин. Цепкие ветки колючего кустарника, оплетающие тонкие и белые, как снег, руки. Прозрачная холодная вода над лицом тонущей девушки. Мужской силуэт на ночной улице. Погасшая от порыва ветра свеча. Жаркие объятия мужчины и женщины, лиц которых не удалось разглядеть. Порванные бусы и рассыпанный по полу жемчуг.

Алита открыла глаза и застонала, пытаясь разогнуть колени, которые тут же закололо тысячей булавок. Она не собиралась засыпать и сама не заметила, как нечаянно задремала в неудобной позе прямо на полу. Теперь всё тело нещадно ломило от каждого движения. За ночь камин успел погаснуть, и в комнате стало холодно, а обрывки сна всё ещё кружились перед глазами, точно карусель на ярмарке. Вот только эта карусель была не яркой и праздничной, а старой и проржавленной, с облупившейся краской и кровавыми пятнами на спинах бегущих по кругу лошадок.

«Тут не за что зацепиться, — подумала Али, вспоминая увиденное во сне. Она кое-как поднялась на ноги, когда раздался громкий стук в дверь. — Должно быть, пришла Лорин».

Но в коридоре стояла не горничная, а Киллиан Ристон.

— Ты всё-таки заснула, — проговорил он. Алита слегка отступила, чтобы впустить его в спальню, и заправила за уши волосы, начиная понимать, как она сейчас выглядит. В той же самой одежде, что и вчера, изрядно помятой после ночёвки на полу, растрёпанная, наверняка с жуткими синяками под глазами. Не самый лучший вид для встречи с возлюбленным. Уж Флориана-то небось ни за что бы в таком не показалась, она даже после сугроба почти не утратила своей привлекательности.

— Но я ведь смогла проснуться, да и не приснилось ничего существенного, — пробормотала она, неловко делая ещё шаг назад. — Почему вы пришли так рано? Ничего не случилось?

— Беспокоился за тебя. Насколько я могу судить, всё в порядке. Может быть, альда Эдевейн сегодня будет поразговорчивее, и я сам попробую с ней побеседовать.

— Сомневаюсь… — Алита, стараясь не обращать внимания на уколовшую её ревность, пожала плечами. — Если гипнотизёр захотел, чтобы она всё забыла, едва ли смена ночи на утро вернёт ей утраченные воспоминания.

— И всё же надо проверить. Да и альда Торнбрана не помешало бы ещё порасспросить. Теперь, когда мы знаем, что Гидеон Ли — один из его осведомителей.

— Но не знаем, что именно он ему сказал. Согласна. Я ещё раз поговорю с Сайласом Торнбраном.

— Что ж, если ты в добром здравии, тогда я пойду, — произнёс Киллиан. — Кажется, скоро все остальные начнут просыпаться. Увидимся за завтраком.

— До встречи, — украдкой коснувшись его руки просто потому, что не могла удержаться, отозвалась Али.

Едва за Ристоном закрылась дверь, как девушка, спрятав пистолет обратно в чемодан, тут же поспешила в ванную и, избегая взгляда в зеркало, начала приводить себя в порядок. К тому времени, как пришла Лорин, Алита уже оделась к завтраку и сама уложила волосы в простой узел, удерживаемый шпильками. Из строгой причёски она, чуть поразмыслив, выпустила два локона по обеим сторонам лица, а ещё немного пожалела о том, что у неё нет ни румян, ни пудры, чтобы слегка освежить цвет лица. Косметические средства, если ими не злоупотреблять, уже перестали считаться чем-то неприличным и вульгарным, однако прежде Али не ощущала в них никакой нужды. Но сейчас ей отчего-то хотелось выглядеть красивее, стать ярче, чтобы Киллиан…

«Он любит тебя и такой», — напомнил внутренний голос, и на губах появилась невольная улыбка. Любит. К этому ей действительно предстояло привыкнуть.

Горничная сегодня казалась немногословной — даже случившееся с альдой Эдевейн обсуждать не пыталась. Оставив попытки вызвать Лорин на разговор, Алита, прихватив трость, отправилась на первый этаж. В столовой в ожидании завтрака уже начали собираться гости, громко обсуждавшие вчерашнюю прогулку и то, что на ней приключилось.

— Я раньше думала, что баргест — всего лишь суеверная выдумка, но сейчас, когда увидела его собственными глазами… — поёжилась Бертина Эштон, трогательно-хрупкая в бежевом муслиновом платье, слишком скромном для благородной альды. — Окажись он прямо передо мной, я бы точно упала в обморок! И как вы не испугались? — поинтересовалась она у Али.

— То, что я не лишилась чувств, не значит, будто мне совсем не было страшно.